Она делит потроха сухарей с мужчинами, но плюёт на мужчин тепло.
На её ладонях превращаются в плавники последние деньги.
В её чешуе переливаются курицекрылые НЛО.
Она пролетает фанерой над чьим-то безкожим телом –
Она пролетает над телом, которому не выпишешь краткий «стоп»…
Она начинает с буквы.
Она начинает с белых.
Она начинает с алых –
И красит в алое зоб.
Она – не рыба, не птица,
Она – кукушка, наверно.
Её колокольчик смеха
Сломал пополам хрусталь.
Она отсыпает акулам
Пропахшие потом нервы.
Она – словно хрупкий ёжик,
Размякший устало в сталь.
Она на луну повоет,
Она в огород на камни
Распаянным паззлом пуза
Не сможет, как стон, упасть.
Её плоскодонки-лета,
Её серьги – гаваи-канны,
Её порешивший лузер,
Её разведёнка-страсть,
Её бездонный напёрсток,
Боярышник – по семь гномов,
Бояре – по девять капель,
Боткина – по ноль семь…
Её невесомость в доме,
Её семизначный номер,
И очень сухие губы,
И ранки на них: «сука-сэр»…
Её холодные ляжки,
Её сквозняк – от уха
До уха, и до гортани,
И родинка на плече,
Мокрицы на смуглой спинке,
В бокале разбитом муха,
На кассе настольной ранка,
И пяточки в форме Че…
Она – электричка, или
Она заводная рыба –
От жемчуга до рожденья,
От капель – до соски, но
Песок – в её дюны-жабры,
Сухарики – в её хрипы,
Рапаны – в её глазницы,
Сто омутов – за спиной…
А после – сто лье до неба,
Ку-ку – по виску – лазурью,
И повар инопланетный,
И тёплый карибский суп…
Качай плавниками, рыба,
Рисуй по кишкам мензурки,
Вжимайся в любое тело,
Как в челюсть – молочный зуб.
И будет анестезия.
И будет – приятный холод.
И ниточка, по которой
Не нужно, поверь, ползти…
… она якорями плачет
В пустынном бесполом холле,
В котором – шкафы, как щуки,
И двери – как блок-посты…