белобычье, таврозойя, Тарос, Таурус – твердыня…
В тантрах волн поют дельфины – белопенное кипенье,
Ак Дениз с волною споря, ставит пришлых на колени.
Белозубое кипенье… На прибрежный плёс волны
устремилось населенье… русской матушки Зимы.
Волн токатто сопроматом гонит устрицы в косяк,
матеря по-русски матом лежебок и вертопрах.
Галс парео в час заката, снов нетронутых язык,
музыкальная кантата безупречна на двоих,
не деля на Аз и Веди, на сто тысяч разных мук –
предзакатные беседы человечества на звук.
Музыкальная простуда ублажает внешний мир,
будто боги не откуда собрались на вешний пир,
холл на ложе-бельетаже, караваны всех веков,
не дают исчезнуть даже в тихий утренний альков,
в пошло прожитые годы, в просто прожитые дни,
в эпизоды несвободы, в те же грёзы о любви…
Антураж ворсистых Ведей да Омеги всех мастей,
будто белые медведи причащают мир страстей…
Азы – грезы Искандера, сей воитель вновь идёт
мир осваивать степенно, покоряя всякий род
не ордынским македонством в злат кольчужной чепухе,
а волшебным южным солнцем, льющим радуги извне…
Белобычье, тавразойя, галс парео, вернисаж –
будто словно пала Троя – вот такой тебе пассаж:
грозы в грёзы, снов истома, Поликуд убит в бою,
оттого и пала Троя, что у солнца на краю…
Дар нисполанной Елены перекрыл волшебный мир –
здесь кентавры стали тленны, и почил эллинский клир.
Волны в пене – Мураками здесь бы строил свой сюжет,
попивая на диване свой саке сто тысяч лет…
Не случилось… Турки встали вдоль по бережку во фрут,
однова – ликуют сами и гостей к себе зовут.
Торос, Ак Дениз, Аланья – божий рай, волшебный край…
Прекращай души терзанья и скорее приезжай!