Чтобы забыться в тяжелой неволе;
И, развлекая, танцует урод,
Клоуны шутят, все рады. Что боле?
Люд, подкрепившись, доволен вполне,
Даже смеется, не плачет, не стонет;
Жизнь, словно щепка на крупной волне, –
Сильно качает, но долго не тонет.
Завтра опять, закатав рукава
И поплевав на ладони шершавы,
Будут пахать, ляжет в копны трава,
Будут машины шуметь для державы.
В чем же отличие тех и других,
Где объяснение сути сокрыто,
Что жизнь властей – средь вещей дорогих,
Люду ж – одни мозоли и корыто?
Разница эта в натурах людей,
Можно любого поставить у власти, –
Он будет скоро простор площадей
Людом своим мордовать ради страсти.
Власть не предмет, это тот же народ,
Поднят натурою выше другого,
Волей которого пляшет урод,
Чтоб жизнь другим приукрасить немного.
Хлеба и зрелищ желает народ,
Чтобы в тяжелой неволе забыться;
Всем нам за судьбы в ответе наш род,
Кем суждено в этот мир появиться.
