Гримерка известного столичного стриптиз-клуба. Она только пришла.
Она в халате, распахнув его, рассматривается себя в зеркале.
Звонок мобильника.
Она: Алло! А, это ты … Да, звонила. Есть разговор. Хочешь сейчас узнать, в чём дело? А кому-нибудь в зад не въедешь? Ну, слушай. Я – беременна… Так и знала, что будешь орать. Сам виноват, ты же не можешь в презике. Ладно, жду.
Через минут 10 в гримерку врывается Он, молодой депутат.
Он: Привет, красавица! (Кому-то в телефон). Да не тебе…. Давай, позже это перетрём (вырубает связь).
Подходит к ней, сидящей за столиком. Обнимает за плечи. Во время разговора она не оборачивается, наблюдая за Ним через отражение в зеркале.
Ну, приветик, родная. Достали гоблины. Ну, как ты?
Она (ехидно): Твоими молитвами. Что опять лоббируем?
Он (с досадой): Не твое дело!
Она: О, как! А как подкладывать меня под уродов из министерства, то мое. Или я тебе только тушка, кусок мяса, который можно трахать? Ну, ты и гондольер!
Он: Что такая злая? Ну, подумаешь, залетела. С кем не бывает…
Она: С тобой не бывает, к сожалению. Походил бы в думу с животом.
Он: Хватит пороть чушь!
Она: А чушь любит, чтобы её пороли!
Он: Стерва ты всё-таки! Давай ближе к телу… тьфу! К делу.
Она: А дело, как раз, в теле. В моем. Ты меня работы лишаешь. А я звезда шоу! Своим горбом это заработала…
Он (ехидно): Спиной много тёрлась в койке?
Она: А вот это не твоё дело! Твоё - мои проблемы. Я теперь, как работать буду? К шесту с животом выходить? Ты готов меня, нас содержать достойно, папаша?
Он: Помогу, конечно. Чем смогу…
Она: Как тыкать в меня – то первый, как помогать – то в кусты? Чем смогу…
А что ты можешь? Даже жениться на мне не можешь. Папа не велит.
Она (осматривая себя в зеркале): А не цинично за телками таскаться, когда твоя девушка беременна?
Он: Я же не знал.
Она: А это что-то меняет? Вот ты узнал. Что теперь делать будем? Женись. Поговори с отцом. Он же не зверь…
Он: Зверь - не зверь. Ты его не знаешь!
Она (нараспев): Почему же не знаю? Знаю.
Он (с досадой): Да ладно. Два раза по «ящику» видела – а туда же, знаю!
Она (притворно скромно): Ну, если вашу дачу считать ящиком, милый…
Он: Вот стерва! И сюда уже влезла…
Она: Это ещё надо посмотреть – кто в кого влез. Мое тело только для тебя, что ли? Мою попку, мои сиськи мужики каждый вечер глазами пожирают…
Он: А с отцом-то зачем?
Она: Он – тоже мужик. Всё при нём, всё горит, всё стоит. Не как у некоторых – через день на полшестого.
Он (в сторону): И эту сисястую дуру я вытащил из её вонючего Крыжополя…
Звонит его мобильник. Он с досадой выключает сигнал.
Она (почти гордо): Из Козельска.
Он (растерянно): Что?
Она: Говори громче, я всё слышу, что ты там бормочешь. Ты поговоришь с отцом?
Он: Что ты заладила – поговоришь с отцом, поговоришь с отцом… Как попка!
Она: Да, я не попка. Точнее, не одна только попка. Я – глупая козельская тёлка. Дура, что тебе поверила. Говорила мне мама: не связывайся с этим депутатом…
Он: Много она понимает! Гнила бы сейчас в своём Козельске, коза сисястая…
Она: Что же, ты за них уцепился, как пиявка?
Он: Дурак был. Да пожалел тебя, дуру. С такой фигурой пропадать в этой дыре.
Она: А тут я утопаю в роскоши, можно подумать. Кручусь вокруг шеста, как белка в колесе. Ты-то не сильно балуешь. Девки с Ленинградского лучше живут.
Он: Ну, ты загнула! Тебя, что, по субботникам гоняю?
Она (ехидно): Нет, только по воскресникам.
Он: Подумаешь, попросил пару раз развлечь важных людей.
Она: Только мое рабочее место у шеста, а не в койке. Будем жениться?
Он (нервно): Нет. Будем аборт срочно делать. Тебе же надо фигуру блюсти.
Она: Что ж, ты сам отказался… Значит, свободен. Я сама решу свою проблему.
Он: Как свободен? Как решишь? Что ты, гадина, задумала? Говори, а то…
Она: Что, милый, а то? Ты со своим членом разберись, а то он застревает постоянно на полшестого. Что молчишь? Короче, я замуж выхожу. За отца.
Он: Моего? Ты выходишь за моего отца?! Ты гонишь!
Она: Я не ямщик, я никого не гоню. Он сам предложил, когда узнал, что у меня от него будет ребенок. Только попросил с тобой нежно поговорить, без истерик.
Он: Значит, ты меня дурила тут, пургу гнала. А сама уже всё решила, так?
Она: Почти так. Я проверяла тебя. Хотела понять, что для тебя важно – только мое тело, сиськи-письки или всё-таки я вся, полностью, с душой в придачу? Ты не…
Он: Что я? Рылом не вышел? Подло ты поступаешь, продалась, как последняя девка! Мне мораль читала. Про душу говоришь, а что у тебя за душой, кроме тела?
Она: Ты моё тело не тронь, ты от него отказался. А я давала тебе шанс. Эх, ты…
Он: Ну, может, ещё раз попытаемся? Я с отцом поговорю, он поймет.
Она: Он уже всё понял, он правда меня любит, берет меня замуж, да и ребенок его.
Он: Не может быть! Я тебе не верю. Он не может со мной так поступить!
Она: Как - так? Он берег тебя. Если бы не залёт, может, было бы иначе. А так он принял решение как честный человек. Не погнал меня на аборт, да и из стриптиза меня вытащит. Он сказал, мол, хватит торговать телом. Он решает все проблемы.
Он: Может, мне ему ноги целовать? В знак благодарности? Не дождётся! Я ему всю фракцию развалю. Сначала напьюсь, потом ему морду набью, потом …
Он в сердцах убегает, рявкая что-то в телефон.
Она (разглядывая себя в зеркало): Вот дурачок! Что он сделает? Всё уже решено.
Скоро будет меня мамой называть, особенно, когда рожу ему братика. Или всё же сына? Ладно, поживём – увидим. Бог не выдаст, свинья не съест. Что ж, пора на выход, к шесту. Сегодня торгуем телом в последний раз…
Она выходит из гримерки, скинув халат.
Занавес.