Припомнил, по случаю, Горьковских строчек накал,
Где раненный сокол,ужа отвергающий мненье,
Не думал, как выжить и сил для борьбы не искал,
А смерть предпочел, сиганув со скалы на каменья.
И следом был вывод, еще поглупей, для других,
Что храбрых безумство, мол – мудрость у жизни отныне,
Не вред от поступков таких, а достоинство их,
За славой пойдут и сомнений не будет впомине.
А поводом тем размышленьям была мошкара,
Что с той же бездумностью, как и у Горького птица,
Считая, что жизнь их – пустяк, как под солнцем жара,
Прохожим лепилась в усталые, мокрые лица.
Платком и ладонью ее убирали долой,
Десятки смертей в один миг не служили уроком;
Какой же быть надо и глупой по жизни и злой,
Чтоб так вот ее отдавать бестолково, до срока?...
Рекли идеологи прошлого ночью и днем,
Что мы – патриоты и должен готовым бать каждый
Гореть за идею всеобщего счастья огнем,
Отдать, не колеблясь и жизнь, коль придется однажды.
Идея идеей, но сколько примеров потом
Статисты могли приводить для эффекта доклада,
Когда жизнь поленьями в топку на месте пустом,
Вождям посвящалась юнцами, как дар и услада.
Храбрец, презирающий смерть по-пустому – дурак,
Ведь жизнь у нас всех лишь одна и подобная чуду,
А храбрых безумство в подаче писательской – брак
И глупо его обсуждать в своих темах, не буду.
