Помойка. Вонь в кромешной тьме.
Рука костлявая согнулась,
Чтоб взять бутылку. Тут везде
Они валяются. Но сдулась
Она порывом ветра в даль, –
Ведь не стеклянная – пластмасса.
И чей-то рот вздохнул: «Как жаль!
Но ничего. Найду. Их масса.»
Вот начертился силуэт:
В лохмотьях человек дрожащий
С лицом осунувшимся. Лет
Ему не ясно сколько. «Сжалься!»–
Он прокричал кому-то в тьму, –
«Творец! Ведь я тебе молился!
Но ты скажи мне: почему,
За что же я на свет родился?!»
И он побрел в другой конец
Той свалки всем ветрам открытой.
«О, сжалься, сжалься же Творец, –
Подай свинье своей корыто!»
И тут другой к нему идет
Навстречу, тоже весь в лохмотьях.
И что-то он в руках несет.
Тухлятина то нынче в моде!
Вот разожгли они костер,
И сели, трапезу начавши:
Гнилые кильки, помидор –
Уж день не пивши и не жравши.
Им конкуренты тут: вранье,
Собаки злобные да кошки.
А так уж как-нибудь вдвоем,
Но утолят свой глад по крошке.
Здесь, вкруг помойки жизнь течет
Своим обычным, тихим ходом.
Бывает (если повезет),
Найдут и кость пред Новым годом.
Пред Новым годом так всегда:
Город щедрей – отбросы гуще.
А так прокисший хлеб, вода, –
Чем ничего, так, верно, лучше.
Но тут зимою тяжелей,
С другой то стороны – нескладно.
Жалей ты их, иль не жалей –
Они привыкши уж, и ладно.
из 7 альбома
