Бесконечной колонной, тесно сомкнув ряды,
Разносится топот дружных когтистых лап,
Трамбующих древний хребет Уральской гряды.
Выходит один из строя - потрепан, суров,
С коротким хвостом (похоже, кто-то отгрыз),
- Ну что, - говорит, - Гамельнский крысолов,
Решил и до нас добраться? Мало детей и крыс?
Вот я и думаю: Что же сказать в ответ?
А он смотрит мимо, как из подо льда минтай.
- Нет, - говорю, - у меня ведь и дудочки нет -
Только свисток затоптанного мента.
Кивает, прячет нож движеньем одним -
Не углядеть, в стычках наловчился поди.
Я говорю ему: Слушай, зачем тебе снова к ним?
Разве ты знаешь что там в конце пути?
Он думает, головой мотает: Нет, ни хрена...
Кажется только - хорошее-то не ждет...
Но ты посмотри на них - это идет страна,
Это моя страна идет, это мой народ!
И покуда я буду в силах - с ними пойду,
И боюсь не того, кто приходит в ночи как тать,
Но боюсь, что останусь здесь, а они - пропадут,
А вместе совсем не страшно и пропадать.
И я смотрю на них, на него дураком дурак
(Как курица на изделие Фаберже),
И понимаю, что этот барсучий тракт
Когтями царапает в черствой моей душе.
