Спаситель и муж
Гришка Кот, получил свой первый срок за кражу «угла», у зазевавшейся на красоты природы, за окном вагона тётки. Тётка оказалась женой какого – то большого чиновника и Гришке накрутили на полную катушку, освободился он перед самой войной.
Устроившись на работу, в небольшую шарагу сторожем – истопником, вор сколотил шайку и стал бомбить маленькие магазинчики и склады, располагавшиеся в сельской местности.
Грянувшая война, а следом за ней блокада Ленинграда, поставили на Гришкиной воровской профессии жирный крест. Власти ввели военное положение, большинство маленьких магазинчиков закрылось, а те которые остались, перешли под охрану военных. После первого же налёта на продовольственный склад, Гришкиных дружков всех постреляли. Сумел уйти он да водитель, вовремя нажавший на газ. Оставшись вдвоём с водилой, Жиган стал обносить опустевшие квартиры, благо их в городе было достаточно много, но с подручным пришлось в скорости расстаться. С водилы сняли бронь и в месте с грузовиком отправили на передовую, и остался Гришка один одинёшенек. Оказавшись без помощника, он продолжил чистить квартиры. Но одному было не сподручно, таскать тяжёлые узлы со шмотками, и вор решил прейти на более лёгкое занятие. Сбагривая наворованное барахло барыгам. Гришка ещё тогда обратил внимание, что торговля на блошиных рынках приносит торговцам не малые доходы. Вот вор и решил их пощипать маленько. Потолкавшись несколько дней, в толпе торговцев и посмотрев на их лоснящиеся от жира, и самодовольства рожи. Кот выглядел рыжего одноногого мужика, с большим сидором за плечами. Рыжий несколько раз за день приносил в мешке свежее мясо, и отдавал его старухе. Та меняла «свинину» на «рыжики», а «рыжики» на американскую тушёнку и хлеб. Выбрав подходящий момент, когда рыжий сложив в свой сидор весь барыш, поковылял домой. Кот, прижимаясь к стенам домов, последовал за ним. Подобрав в развалинах большой булыжник, Гришка, как настоящий кот, весь напрягся и прыгнул на ковыляющего барыгу. Костыль полетел в одну сторону, рыжий барышник в другую. Кот всем своим телом навалился на него, удар булыжником пришёлся не в голову, а чуть в скользь, рыжий хрюкнул и затих. Гришка снял с его плеча набитый до отказа сидор и хотел уже уйти, но увидел валяющийся в стороне костыль. Он подобрал его и разломил об колено:
- Теперь не догонишь, сука одноногая – подумал Кот и, закинув мешок за спину, пошагал прочь.
- Какой тяжёлый, килограмм двадцать, как одноногий его тащил? – подумал вор.
Гришка довольно далеко отошёл, от того места, где остался лежать на снегу, одноногий барыга. Тут какая – то неведомая сила заставила его оглянуться. Одноногий стоял на двух ногах и вытирал разбитую голову шапкой.
- Господи, покажется же такое – тряхнув головой, подумал Кот и зашагал дальше. До самого дома вора мучил один и тот же вопрос:
- Неужели у рыжего выросла новая нога, или мне это привиделось? Придя, домой Гришка развязал мешок, в нос шибануло запахом свежего чёрного хлеба. Кот, голодавший уже второй день, отломил корку мягкого душистого хлеба и засунул в рот:
- Боже, какое блаженство – подумал он, пережёвывая свежий чёрный хлеб. Проглотив первый кусок, он отломил ещё и стал опять с наслаждением жевать, доедая вторую порцию, вор увидел, что сверху прямо на буханках лежит носовой платок, завязанный в узелок. Кот взял узелок и развязал, в платке блеснуло золото. Гришка, разложив платок на столе, стал разглядывать добычу, двадцать обручальных колец, четыре пары серёжек, и кулон в виде сердечка. Вор открыл кулон, на него глядели два детских худеньких личика. Он положил кулон обратно и отодвинул платок на край стола. Раздвинув горловину мешка пошире Кот, стал доставать буханки хлеба, и раскладывать их на столе одну за другой.
- Пятнадцать штук, мне до весны хватит, если насушить сухарей. Рука сама потянулась к сердечку, Гришка раскрыл его и стал рассматривать детские личики.
- Что с вами произошло?
Живы ли? – размышлял вор. Он закрыл кулон и опять отложил его в сторону. Но тяжёлые мысли не покидали вора.
- Как кулон попал к спекулянтам?
Может, сама хозяйка поменяла “рыжик” на буханку хлеба, пытаясь спасти детей от голодной смерти. А может, силы её иссякли, и она, не дойдя до рынка, упала и затихла навечно. А лукон из скрюченных морозом и смертью пальцев выдернул проходящий мимо мародёр. И уже он, спасая свою жизнь, променял золото на хлеб, даже не заглянув, что там внутри. Теперь всё это досталось мне – Кот затряс головой, и на глазах блеснули слёзы. Смахнув слезу, Гришка достал кисет и свернув цигарку, закурил. Успокоившись, Кот продолжил изучать содержимое мешка, внизу под буханками хлеба он обнаружил десять банок американской тушёнки, и килограммовую пачку табака.
- Я теперь богач, можно и соседку в гости пригласить, надо смотаться на рынок и поменять банку тушёнки на бутылку водки – подумал Гришка. Он давно положил глаз, на тихую, одиноко соседку, да всё как – то руки не доходили. Выждав несколько дней Кот, прихватив пару банок тушёнки, сходил на толчок. Там поменял их на бутылку довоенной водки и бутылку кагора. В придачу к спиртному ему удалось вырвать у торговца горсть ландрину, как бы в нагрузку. Прячась в развалинах домов, он стал пробираться обратно, днём запросто можно было нарваться на патруль. А при его положении это верная смерть, расстрел, без суда и следствия, у первой попавшейся стенки. Благополучно добравшись до своего полуподвала, Кот входя в подъезд, заметил одиноко стоящую фигуру одноногого торговца.
- Выследил всё –таки сука одноногая – разозлился вор. Ну, я тебе устрою встречу с неизведанным. Оценив сложившуюся ситуацию, Гришка, юркнул в подъезд. Пройдя по коридору, он открыл свою комнату и, вошёл вовнутрь. Чиркнув самодельной зажигалкой Кот, нашёл керосиновую лампу и зажёг её. Тусклый жёлтый свет осветил убогую обстановку. Круглый обшарпанный стол, несколько табуреток, старый кривой платяной шкаф. Поставив лампу на буржуйку, Гришка стал выгружать принесённое спиртное. Разгрузившись, Кот, подошёл к шкафу, и отодвинул его от стены. За ним пряталась дверь, в соседнею комнату. Пошарив по задней стенке шкафа, Гришка нашёл ключ и открыл дверь. Из комнаты потянуло сыростью и холодом, взяв лампу, он вошёл вовнутрь. Пройдя по гулкой пустой комнате, Кот остановился в самом дальнем её углу. Поставив керосинку на пол, он достал из валенка большой охотничий нож, и подцепил им крайнею половицу. Засунув руку под пол, вор выудил от туда, железную коробку, открыв коробку, достал из неё наган.
- Будет тебе сегодня свинцовый подарочек, тварь барыжная – подумал он.
Спрятав у себя нож и ствол, Гришка поднял лампу и двинулся к окну. Загасив керосинку, вор оторвал светомаскировку, открыл окно и вылез на улицу.
Уже смеркалось.
- Как рано темнеть стало?
Чего хочешь зима – ответил он сам себе. Гришка, обогнув свой дом, и спрятался в развалинах соседней пятиэтажки. Осторожно пройдя по разрушенному, бомбёжкой и пожаром дому он выглянул в окно.
Одноногий стоял там же и курил.
- Странно чего этот гад ждёт, когда совсем темно, что ли станет, осторожный, сука.
Барыга, докурив папироску, бросил её на снег и придавил концом костыля. Вдруг загудела воздушная тревога, рыжий сразу приободрился. Он переложил костыль под другую руку, а освободившейся полез под шинель.
Пошерудив там он вытащил из – под шинели, брючный ремень.
- Обгадилась эта тварь, что ли с испугу? – ухмыльнулся вор. Но всё оказалось до банального просто, из – под шинели на снег опустилась вторая нога.
- Эвон оно как, да ты брат двуногий, как и все – присвистнул Кот. Барыга, достал из рюкзака кирзовый сапог, намотал портянку затем, надев сапог потопал ногой по снегу. Засунув костыль под мышку, направился к Гришкиному подъезду.
- Давай, пойдём, посмотрим, кого ты там найдёшь, своё добро или смерть –Гришка последовал за барыгой, в подъезд. Тот шёл по тёмному коридору, пройдя Гришкину комнату, рыжий остановился у обшарпанной двери, Шурки – тихони.
- Вон гад куда намылился, опередить меня решил, падла базарная, не выйдет я свою женщину без боя не отдам.
Барыга, поставив костыль к стенке, и дёрнул ручку, дверь оказалась заперта изнутри. Тогда он достал из – под шинели топор, и стал отжимать дверь.
- Ах ты гад, я думал ты за любовью пришёл, а у тебя другие цели. Только что брать у Шурки –тихони? Ей самой жрать нечего.
И тут Гришку осенила страшная мысль:
- Уж, не за мясом ли притащился сюда этот людоед? – палец самопроизвольно взвёл курок нагана.
Отжав дверь, рыжий проник во внутрь.
- Люди, помогите – донёсся до Гришки, писклявый душе раздирающий крик, ребёнка. Ноги сами понесли Кота к двери, распахнув её, вор обалдел от увиденного. По середине маленькой комнаты, широко расставив ноги, стоял барыга, в руке его поблёскивал остро заточенный топор.
Шура сидевшая на кровати в ночной рубашке, прятала за спиной маленькую худенькую девчонку.
Гришка поднял наган и, не прицеливаясь, выстрелил, бах, бах пронеслось по коридору. Рыжий качнулся, выронил топор и упал, ткнувшись носом в пол.
Он даже и не понял в чём дело, откуда прилетела смерть? Барыга не догадывался, что за самим охотником идёт охота.
Что там, на верху, уже решили его участь, и дни его земной жизни уже сочтены. И за ним хитрым, безжалостным охотником, послан другой, более хитрый и опытный. Который сможет остановить его кровавые деяния на земле.
Гришка вошёл в комнату и перевернул лежавшее на полу тело.
- Не хочу – прошептал барыга.
- Чего ты не хочешь, в Ад не хочешь? – спросил Гришка у умирающего. Но, липовый одноногий не ответил, он умер.
-Ты убил его? – спросила дрожащим голосом Шура.
- Одевайся, поможешь вывезти труп – приказал вор.
- Так я познакомилась со своим будущим мужем – радостно пояснила Шура.
- Как вас этот Рыжий умудрился отыскать?
А куда вы труп дели?
А со старухой что стало? Дык у него наверно и друзья были? – задал кучу вопросов Серёга.
- Да! Оно конечно, много всякого в войну было – выдавил из себя отец.
-Ой Шурочка всем тяжело было, нас мать под корытом от бомбёжки прятала. А если задуматься, да чего там задумываться, одно слово война. Не дай Бог ещё раз это пережить –мать, взяла бутылку и хотела всем налить.
- Всё выжрали, паразиты – заругалась она, сумев выдавить из бутылки всего лишь пол стопки водки.
- Чего ругаться, принеси ещё одну, помянем павших, да картошечки пожарьте, на закуску – буркнул отец. А мы пойдём, покурим, да проветримся, а то сидим, целый день дома, пойдём сынок – предложил он Серёге. Женщины стали убирать со стола, а отец с сыном вышли на улицу.
- Ой, как хорошо на свежем воздухе – вздохнул Серёга.
- Сейчас он будет не совсем свежий – закуривая, засмеялся отец.
- А мы клин клином вышибем – достав свою пачку сигарет, ответил сын. Слушай батя, хозяйка столько наплела, что хоть стой, хоть падай, неужели это всё правда?
- Может и не всё, но в основном правда – ответил отец. Дружок у меня был в детстве, звали его Пашка, дружили мы с ним, не разлей вода. Помню, привезли на станцию бочки с патокой, содержимое выгрузили, а пустые бочки у пакгаузов поставили. Нам тогда с Пашкой лет по девять было, сладкого хотелось! А на стенках бочек патоки осталась достаточно много. Вот мы с ним и забрались в охраняемую зону.
Отец замолчал и задумался о чём – то своём, он нервно потягивал сигарету, и постукивал кулаком по перилам небольшого крылечка.
- Ну, ты чего притих, продолжай, свою сказку? – не утерпел Серёга. Батя, посмотрел на сына отсутствующим взглядом и продолжил:
- А день солнечный был морозный, патока к стенкам бочки примёрзла ничем её не взять.
- Ну вот, мы сначала ногтями скребли, пока ногти не обломали, потом бочку перевернули, залезли в неё, и давай стенки лизать.
- Пашка первый почуял опасность, вылез из бочки и, осмотревшись, увидел охранника взбирающегося по лестнице на вышку.
- Шуба валенки идут, валим скорее, пока не пристрелили – закричал он. Дёрнулся я, а из бочки не вылезти, прилип. Патока подомной оттаяла, вот я всем пальтишком к бочке и прилип.
Я туда сюда, никак.
- Помоги – кричу Пашке, а у самого слёзы потекли. Ну, думаю хана тебе парень, охранник спустится и отведёт в ментовку, а если спускаться поленится, то пристрелит.
- Неужели охранник пристрелить мог? Ведь вы же дети? – спросил Серёга.
- Пристрелить – задумался отец. Нет, пожалуй, не пристрелил бы, а вот в колонию, запросто. Время тогда было тяжёлое, а власть жестокая.
Но Пашка меня спас, схватил за ноги и вытащил из бочки, ну мы и убежали, а я его потом предал.
- Как? Не поделили что ли чего? – спросил сын.
- Нет, чего нам было делить, продал я его, правда, деваться мне было некуда, но совесть покою до сих пор не даёт. Отец у него работал начальником станции, после войны посадили, глупо так посадили, я свидетелем был, всё видел. Слесарь на водокачке напился, а он начальник, значит, отвечай, вот их обоих и посадили – пояснил отец.
Стал мой дружок после ареста отца сын, врага народа, и дружба врозь.
- Батя, а почему вы мне раньше про это не говорили?
- А зачем?
- Как зачем, что бы знать историю, нам про такое в школе не рассказывали – ответил сын.
- Не к чему тебе это знать, меньше знаешь, крепче спишь, понял? Ладно, хватит базарить, пошли лучше картошку хавать. Войдя в дом, мужики почувствовали, будоражащий аппетит запах жареной картошки.
- Щас выпьем, и картошечкой закусим с огурчиком солёным – облизываясь и сглатывая слюну, произнёс отец.
- Выпьете, выпьете, ты зачем сюда приехал водку жрать? – заругалась мать.
- Да ладно тебе старая, наливай лучше, а то уйду – пошутил отец, и налив себе стопку выпил. Эх, мать зря мы в Москве за тушёнкой не стали стоять, вот бы сейчас она и пригодилась – заглядывая в сковородку, посетовал он. Серёга уже совсем было устроившийся за столом, вдруг вскочил и убежал в спальню. Вернувшись к столу, он развязал рюкзак и выставил на стол несколько консервных банок.
- Вот, ешьте – сказал он радостно.
- Чевой – то там у тебя? – спросил отец.
-Тушёнка, минтай в масле, сайра, в общем, сухой паёк, я от радости про него совсем забыл – засмущался сын.
- Не от радости ты забыл, а от пьянки – рыкнула на Серёгу, мать. Отец взял завёрнутую в промасленную бумагу банку и стал рассматривать.
- Говядина с кашей, выпуск 1943 года – прочитал он по слогам, развернув бумагу.
- Ты чего сынок отравить нас решил? – возмутилась мать. Я эту гадость есть не буду, сорок третий год, с ума сойти, если сдохнуть хотите, ешьте сами.
-Ты мать, слепых на столбы не наводи, мы же едим и не умер от этого никто –засмеялся сын.
- А где тушёнка? – недоумевал отец.
- Завсклад узбек, жмот не положил – посетовал Серёга.
- Ну, нет, так нет, на нет и суда нет, будем так закусывать без тушёнки – посетовал отец, и хлопнул ещё стопку, а потом ещё.
- Ты бы хоть чокнулся с людями, а то, как алкоголик сам на сам - зашипела мать. Серёга, беря пример с отца, положил рюкзак под стол и тоже хлопнул стопку.
- Хозяйка, ты отдай мне эту банку каши я её деду отвезу, пусть войну вспомнит – попросил отец у Шуры.
Вези, и почему ты у меня спрашиваешь, спроси у своего сына? – удивилась хозяйка.
- Ну, раз не хочешь отдать кашу, тогда продолжай свой рассказ – промямлил отец заплетающимся языком.
- Всё надрался, ведь только что был трезвый, и уже лыка не вяжет. Пошли спать, горе моё – мать встала, взяла отца под руки и, подняв его из – за стола, потащила в спальню.
- Ну, вот поели картошечки – возмутился муж, он обнял жену и, заплетаясь ногой за ногу, потащился за женой в спальню.
- Бабушка Шура, а чего дальше с вами было, и про людоедов не забудь рассказать? – попросил Серёга.
- А чего было? Ни чего не было, эвакуировали нас с Галинкой, сначала в Ярославль, потом в Вологодскую область, там мы и прожили до конца войны. А в сорок шестом нашёл нас Григорий. Он к тому времени успел, и посидеть и повоевать в штрафбате, даже медаль получил. Переехали мы с ним в город, сняли комнату и стали жить как муж и жена. А Галинку удочерить хотели, да не получилось, посадили нас.
- За что? – удивился Серёга.
- Как за что, за грабёж.
Гришенька, как только в Вологду перебрался, сразу надёжных людей вокруг себя собрал. Стали они магазины в соседних областях бомбить. Через пол годика мы в свой домик на окраине города переехали. Там нас всех менты и повязали, хотели прямо на месте расстрелять, да соседи помешали. А потом оказалось что эти самые соседи, нас и заложили ментам. Галинку в детский дом отправили, а нам кому десятку кому пятнашку, а Гришке четвертной.
-За что так много? – возмутился Серёга, продолжая выскребать картофельные пенки.
- В те времена мало не давали – ответила хозяйка. Это сейчас бы дали не больше десятки, а тогда – и она закатила глаза.
-Что тогда?
- Как что? Дали мне десятку и отправили в Казахстан.
- А Гришку куда?
- Гришку? Его сначала на Колыму отправили. Потом после смерти Сталина амнистировали. Он сюда приехал, я тоже к тому времени освободилась, вот мы с ним в Эмбе и обосновались.
- А где он сейчас? Что с ним случилось? – спросил Серёга.
- Умер, а вернее убили – горестно вздохнула хозяйка. Он по приезду сюда, занялся кражей чемоданов в поездах. Вот и нарвался на финку, выкинули его из поезда под Актюбинском.
И осталась я одна, но зато домик вот этот купила на ворованные деньги – похвасталась старуха.
- Да! – воскликнул Серёга. Тяжёлую жизнь ты прожила.