Посетитель вошел на чисто выметенную территорию воинской части, по плацу которой сонно бродили матросы с большими вениками в руках, и направился к одноэтажному строению, в котором находился кабинет начальника.
Майский утренний холодок бодрил, посетитель ежился, для чего-то приглаживал свои полностью седые коротко стриженые волосы и, сильно сутулясь, часто поправлял пиджак, а солнечный свет с неба в рваных клочьях туч, то освещал его, то затухал, будто кто-то приспускал занавеску.
Стены кабинета, казалось, были абсолютно черного цвета и еще зловеще поблескивали. Освещение было недостаточное, и посетитель вдруг понял, что стены на самом деле белого цвета.
-Привет, Василий!- обратился посетитель к начальнику и пожал руку.
Тот кивнул, мол, присаживайся, где хочешь.
Сел сам, тяжело при этом, отдуваясь, отчего его полное лицо мелко вздрагивало, а стекла очков в крупной оправе запотели. Казалось, что пиджак мешает ему свободно дышать.
Посетитель присел на кушетку, заправленную белой простыней. Когда он садился, та жалобно скрипнула, как - бы протестуя.
-Слушай! Дай команду своим. Пусть подпишут специалисты в обходном листе!
- Оставь бумагу, завтра зайдешь! – ответил начальник и снова стал тяжело отдуваться, - а куда пойдешь?
- Да, одна коммерческая структура!
Тишина повисла в кабинете, и только свет из окна то заливал кабинет, то освещение затухало, наверное, кто-то вновь опускал занавес, и все предметы казались черными.
- Как с женой?- прервал молчание знакомый, чтобы продолжить разговор.
Не меняя выражения на мелко вздрагивающем лице, начальник повернулся к посетителю.
-А никак. Надоела! И вообще, хочу жить один.
И тут же закашлялся, отчего его лицо и шея сильно покраснели.
Посетитель недоуменно вытянул трубочкой губы.
-А как без женщины? Я, например, один никогда не остаюсь! Во всяком случае – стараюсь.
Начальник тяжело приподнял одну бровь и ответил:
-Вон их сколько – только позови.
Кушетка жалобно заскрипела, потом послышалось:
-А ты уверен, что с другой будет лучше? Я вон, сколько перепробовал, а позови меня моя Валька – тут же вернулся бы!
Собеседник нахмурил брови и, словно оправдываясь, напряженно ответил.
- Все не так! Я в жены брал не эту. С утра смотрит из-под локтя и хихикает, стоит мне на кухне появиться. Жирная стала, как свиноматка. Принес как-то свежее мясо в целлофановом пакете, положил в прихожей, так через два дня оно все еще лежало, аж запах пошел! Посуда может неделю в раковине киснуть, пока сам не вымою, или дочка не поможет. Зато сама все по подругам носится, будто своего дома у нее нет. Зиночка, говорит, несчастная, у нее муж запил! Что, сейчас кто-то не пьет! Ей-то, какое дело? Своя семья, наверное, есть. И еще дочку, как на привязи за собой таскает, наверное, завидует, что у меня с ней хорошие отношения?
Опять закашлялся. Потом достал платок и долго вытирал им розовую еще после кашля шею.
Солнечные лучи прорвались в кабинет и все ярко осветили.
-Ты накрутил тут!- сказал гость и заерзал на месте, - лучше все равно не найдешь. Пусть каждый свое кино крутит. А ты молчи!
Начальник молча поднялся и повернулся к окну. В ярких солнечных лучах стало видно его испещренное давними оспинами лицо, еще розовую кожу и бледные губы, брови и ресницы были очень светлые, почти невидимые, поэтому, в глаза бросались крупные роговые очки, темно-синего, почти фиолетового цвета.
-Может, ты и прав. Вот дочку устрою в институт и куда - нибудь уйду.
Не торопливо поправив простыню на кушетке, знакомый поднялся и подошел к посетителю.
-А куда ты ее хочешь?
-К нам в университет.
Оба стояли у окна, в ярких солнечных лучах, и молчали какое-то время.
-Квартиру снимать будешь?
-Нет, разведемся и куплю ей жилье, а у меня есть. Ты же знаешь, я не сдал.
Гость отошел от окна и снова сел на заправленную кушетку.
-Не будь дураком, не разводись. Ни с кем лучше не будет! Уж я то знаю, со второй официально живу!
-Может, ты и прав! К твоему опыту стоит прислушаться. Только меня ее тупость бесит - приду ночью домой, а она меня спрашивает, мол, где ты был? Представляешь? Наверное, я не готов к семейной жизни, рано мне еще.
- Ну, ты даешь!- громко и искренне засмеялся посетитель,- ты же в стволе, тебе скоро увольняться!
Быстро отвернувшись от окна, начальник ответил:
- Только не надо переходить на личности!
- Ну, кончай капризничать! Так все живут. Лучшее - враг хорошего, забыл?
- Какой друг нашелся! Как этот, помнишь, Петр Петрович из хозслужбы? Товарищем считался! А тут! Сидим водку пьем, я ему говорю, мол, тебе моя дочка нравится? Он говорит, что нравится. Я возьми и брякни ему, а ты ее хочешь? Он говорит - хочу! Представляешь, тварь!
Посетитель заерзал на своем месте, потом отер ладонью свое лицо.
- Нашел, у кого спрашивать? У пьяного! Ты на дочку свою посмотри, Любая топ-модель застрелится от зависти, если ее увидит! Удивляется он…Я не об этом - не бросай семью! Я, например, так жалею, что от первой ушел. Ты бы знал, как я жалею! Лежишь, бывало, на диване, а Валька молчит, ходит по комнате тихо, как мышка, чтобы меня не потревожить - класс, а уйдешь из дома - только тогда начинает уборку. А эта, последняя, чтоб ее! Приляжешь отдохнуть, тут же поставит стулья ножками вверх и начинает кричать, мол, иди, убирай квартиру. Нечего бока отлеживать! Дашь денег, через два дня начинается нытье, будто дрелью без смазки в голову лезет, мол, когда дома будут деньги? И что страшно - ей все время что-то надо, понимаешь, все время - если раскрывает рот, значит, что-то надо, будет просить! И, самое мерзкое, больше ничего нет, только это - хватит валяться, дай денег, мне надо! Остального просто не существует. Мрак!
Начальник сел на место и устало произнес:
- Давай тему закроем! Надоело.
Посетитель поерзал на кушетке какое-то время, вроде как, не решаясь начать, наконец, произнес:
- Мне бы твои проблемы, тут скоро ничего не захочется - простатит! Пошел я в анонимный кабинет и что, ничего не нашли! Выделения есть, а возбудителя нет!
Начальник бодро ответил товарищу.
-Значит, точно простатит! Какой-нибудь застойный, наверное?
-Так и мне сказали! Только аж в третьем анонимном кабинете. И такая врач, что в пору у нее в кабинете на профилактику отдаться.
-Ну и что? Лечился? А то ведь все осложнится и на очко каждые пятнадцать минут, - поднял указательный палец вверх и со значением закончил, - круглосуточно! Запускать нельзя! Иначе отрежут все, что тебе необходимо и сдавай дежурный чемодан в камеру хранения.
- Ты имеешь ввиду: «хер, манишку и записную книжку»? Рановато будет сдавать. Я пью масло какое-то!
-А кроме?
- Массаж, говорят, нужно. Представляешь? Во-о! Где можно массаж сделать?
- Массаж - то где сделать, найти можно. Твоя-то что сказала?
-Будешь смеяться - почти ничего. Говорит - что, идиот, догулялся? Я ей, мол, за собой следи. А она глянула на меня, словно я предложил ей проституткой бесплатно работать. Да ей все, как по барабану.
-Черт знает что! Чаю хочешь? Я сделаю!
- А куда твоя секретарша делась?
Начальник скрылся в соседней комнате и стал греметь посудой.
Солнце опять зашло, и кабинет стал затемненным помещением.
-А-а, замуж выдал,- послышалось из соседней комнаты, - еще упиралась, не хотела, дура.
- И что? Пошла?
- Пошла, сейчас с икрой уже ходит!
- А муж кто?
- Да прапорщик один.
Появился начальник с двумя кружками чая в руках. Кружки были сделаны из очень тонкого металлического листа цвета хаки.
- Да. Помню, как ты с ней зависал! Кому не лень о тебе сплетничали, только и слышно было - начальник с ней то, начальник с ней это…
Приподнявшись и приняв в руки кружку, посетитель уселся на прежнее место.
- Зависал, вот этот альков ради нее приказал к кабинету пристроить. Так удобно - выдернешь ее в любой момент, закроешься и давай - наяривай! Тема!
- И что?
-Что?
-Сейчас не общаешься?
-Нет, других мало, что ли? У меня в подчинении столько баб! – и поморщился как от приступа зубной боли.
Товарищ отхлебнул чай, потом скривил лицо - горячий.
- Смотри, залетишь! И из-за чего? Все они одинаковые!- выдавил он из себя.
Начальник сосредоточенно дул на парящую поверхность и смотрел на поднимающийся пар как на таинство.
- Не те времена, все можно сделать, договориться, - с уже спокойным лицом ответил он.
- Ну-ну!- усмехнулся товарищ.
- Ты что? Попадал? - начальник посмотрел на товарища с интересом.
- Попадал, попадал, столько грязи, ни с кем общаться не захочешь! Ты думаешь, кто Вальке звонил, кто наговорил такого, что она ушла? Моя, зараза!
- А как же твоя рыжая? Я помню, как ты тащился от своей рыжей, помню! Все бормотал, ах, губками, губками!
- Да ну тебя! Как репей! Рыжая - отдельная тема, встроенный сюжет, торпеда, идущая параллельным курсом. Ей бы в порнофильмах сниматься, все такой нипочем - делай с ней что хочешь. Что и страшно. Нет, поначалу даже интересно, а потом не по себе становится, жутко, что ли. Говорю ей, давай пойдем не тем путем, она мне в ответ - да, запросто! Знаешь, это так унижает, когда тебя давят, а тебе ответить нечем, или нет сил, и взять эти силы негде.
За столом послышался смех, потом звук, возникающий, когда пьют и обжигаются горячим напитком, и начальник ответил:
- Ничего там нет, в этих извращениях. Мне так надоело с этой бездной бороться! Я у одной спрашиваю, что это, мол, такое? Она в ответ, что с мужем один раз попробовали и все. А как желание отбивает, никакого аппетита. Вообще, я считаю, что тот, кто не туда лезет - себя выдает! Значит, ему подруга уже не нужна, все испробовал.
Посетитель переместил кружку из одной руки в другую.
-Да я как-то не практикую, - многозначительно произнес он и продолжил,- мне бы, чтоб меня поласкали, погладили или, как ты говоришь, губками-губками. О! Это что-то. Валька у меня такая ласковая.
-Отовсюду можно поймать то, чего очень не хочешь, так что - не радуйся!
-Чтоб тебя! Все настроение испортил. Что я от Вальки поймаю? Это тебе не рыжая, с которой не знаешь, что через минуту будет! К тому же, мне резинка мешает, вернее сказать, всю охоту отбивает? А без нее, говорят, нельзя.
-Говорят нельзя. А ты ручками-ручками.
- Дразнишься? Хорош друг, советуешь такое, - стал сосредоточенно смотреть на кружку в руках.
-Я душой молод, - лицо начальника стало бледным и отрешенным.
- Зачем тебе это надо?
- Как тебе сказать? В общем, самоутверждение. Мне приятно, что могу именно так, нормально, как положено - это так возбуждает. Воображение включу и вперед, за подругами, только держись. А что ты косишься?- начальник недовольно дернул головой,- сейчас все во время этого дела кого-нибудь представляют.
Посетитель удивленно округлил глаза и ответил:
- Не обобщайте, пожалуйста! У всех, по - разному. Тебе что, не важно, кто с тобой? А она как же? Ей что - ничего не надо? Они же все чувствуют, как хищники или эти, как их - экстрасенсы, - отер ладонью свой лоб.
-А что ей - меня совершенно не интересует! Главное, что получаю я, а не она. Так мерзко, каждый раз, как они все пытаются африканскую страсть изображать, а ведь видно, что играют и играют очень плохо - сплошная фальшь.
Начальник опустил голову и зачем-то понюхал чай в кружке.
-Нас так не учили? - ответил обреченно собеседник.
- Говорят, сейчас другое модно! Ну, ты, меня понимаешь?- оживленно произнес начальник.
Посетитель вспыхнул и поставил кружку на кушетку, покрытую белой простыней, и, стараясь держаться спокойно, ответил:
-Оскорбляешь? Говоришь такое! Сейчас мы договоримся, давай завязывать, а то поругаемся. И, вообще, мне плевать, кто ты сейчас! Если в системе ты был на три года младше, то так и останешься до конца. Так, или не так?- лицо его стало злым и взгляд колючим.
В тишине комнаты повисла тревога.
Начальник поморщился, потом попытался сделать непроницаемое лицо. Свободной рукой стал передвигать бумаги на столе.
- Так, так, успокойся!- ответил он,- мне с бумагами нужно разобраться, а мы тут с тобой непонятно о чем говорим!
- Когда тебе с бумагами закончить нужно?- спокойно уже спросил посетитель и опять отер ладонью лоб.
- Ну, через полчаса.
- Что ты пишешь?
- Какая разница! В Киеве наверху все как сдурели. Хотя, - сделал паузу и поднял брови, отчего кожа на лбу сморщилась и глаза его широко раскрылись, - если подумать, делают умно. Пока президент власть с остальными не может поделить, и контроля нет, нас хотят расформировать. А потом ввести новые штаты и назначить своих, так сказать, не безвозмездно. Но меня им не обойти - я в суд на министра обороны, этого черта небритого, совершенно спокойно подал, за несоответствие. Сейчас не времена застоя, когда неписаный кодекс офицерской чести не позволял офицеру в суд обращаться! Офицер обязан был только служить как «бобка» и все! Сейчас, мне кажется, все как по писанному, думаю, что скоро очередные воинские звания будут через суд получать, если командир попробует какому-нибудь дебилу ленивому звание задержать, как же - в Европу ломимся! Демократия! Но меня другое волнует. Я на днях визитку официантке оставил в ресторане. Попросил позвонить после смены. Так что ты думаешь? Позвонила! После обеда встречаюсь. Ура!
-Чего ты радуешься, что она - за твоей красотой придет? В зеркало посмотри и успокойся. Небось, блядь какая-нибудь? Ее только, баксы и влекут! Как и всех, впрочем, - опустил голову, сморщил лицо, будто собирался заплакать и тихо закончил, - кроме Вальки.
- Да ладно, знаток нашелся. Эта с виду не похожа, знаешь, такая задница классная и грудь что надо!
- Такая же, как у тех, кого ты себе представляешь?
- А что? Мне черные нравятся: Тайра Бэнкс, Наоми Кемпбел, Алек Вэг - у них такие задницы!
Посетитель брезгливо выпятил губы:
- У них же морды путан с Симферопольской трассы - падшие!
- Так в том - то и смак, когда с самого дна черпанутые! Меня так это заводит.
В дверь постучали, и вошла молодая женщина.
- Василий Петрович, тут подписать нужно!- и она положила перед начальником листы бумаг.
Солнце залило комнату, и предметы стали ясно видны. В кабинете повисла напряженная тишина. Женщина была яркой внешности, высокая и стройная. Светлые волосы, милое личико, спортивное телосложение. Короткая кофточка не могла скрыть пупок и тренированные мышцы брюшного пресса, играющие светом и тенью омытых квадратиков. Юбка чуть прикрывала стройные ножки. Мягкие движения сильных рук и тонкие длинные пальцы. Глаза с поволокой, косметика, которая правильно подобрана к лицу. И голос, на удивление очень тихий и вкрадчивый, можно сказать, манящий.
-Где расписаться?
Та показала рукой. За движениями женщины следил гость, со стороны казалось, что он онемел или чем-то поперхнулся и застыл в напряженной позе.
Потом она взяла бумаги и вышла.
В кабинете стало очень тихо и светло.
Наконец, начальник улыбнулся напряженно и вымученно.
-Ну, как?
-Класс! - выдохнул посетитель с видимым облегчением, - видел? Какой животик! Ты уже был с ней?
-Не-е! Э, задница маловата. Хотя, грудь небольшая, но есть.
-Ты что уже щупал?
-Ну-у!- замялся тот, потом поморщился, как от резкого приступа зубной боли и сказал, - ну ее, на хрен!
- Что так? Так давай, представь меня? Я скоро свободным буду!
Начальник стал хмурый и неприветливый.
- А как же Валя?
Собеседник встрепенулся и широко раскрыв глаза ответил, как школьник, которого поймал завуч с рогаткой за расстрелом стекол в учительской:
-Пусть только позовет, пусть только позовет, я тут же! А что? Не веришь? Если Валька позовет! - умолк и медленно покачал головой из стороны в сторону.
За окном солнце опять скрылось за особенно крупной тучей, словно все поместили под покрывало. Предметы снова стали казаться черными.
-Зажечь верхний свет?
- Не надо,- отозвался взъерошенный гость,- сейчас выйдет солнце и все будет хорошо! - и после паузы, опустив голову и как-то обреченно, - какая красивая женщина!
Пауза.
-Понимаешь! Тут такое дело. У нее ребеночек родился.
-Так хорошо.
-Но, не совсем нормальный. Что-то там не так.
-Ну? - с интересом спросил посетитель и вытянул голову.
-У нее муж гораздо младше ее и они отказались.
-А кем она работает?- некстати, спросил гость.
-Бухгалтер, обычный. Кто еще?
-О чем это я? Так что: муж и ребенок?
-Отказались они от него, от ребеночка. Вот!
В кабинете повисла пауза, и разговор больше не клеился.
Начальник сидел молча и прихлебывал чай. Потом решительно отставил кружку, опустил ладони на стол и начал говорить, ни к кому конкретно не обращаясь:
-Наша жизнь, как огромная грязная свинья, с маленькими заплывшими салом глазками, испускающая вонь и громко хрюкающая. Она мерзко дергает своим рылом, измазанным в навозе, с него капает слюна, а тяжелыми отвисшими сосцами, из которых сочится молоко, она задевает черную плодородную землю. Молоко смешивается с землей, а его слизывают, те, кому, как они считают, повезло. И этих лижущих полно, ну, как микробов и все они в очереди к этим сосцам, к этому зараженному молоку. Это их начало и конец, вожделенная цель и смысл жизни, горе и радость, альфа и омега. А надо не так, надо, чтобы все было чисто, ну вот, как луч солнца сквозь алмаз или капельку росы, понимаешь? Капля росы. Обычная капля! И луч солнца! И это, чтоб ты знал, только поступок, только поступок, понимаешь? Поступок - он определяет все - этот поступок! А вокруг, только грязь. Мне иногда кажется, что эти все звери из микробов и образуются! И они неистребимы! Здоровый или больной, трезвый или пьяный, если не совершить этот поступок, то все мы становимся как эта грязная свинья! Сливаемся с ней в одно целое!
-А свинья то кто? - робко и настороженно вставил гость.
- Наша жизнь! Вот кто! - начальник вытянул бледное лицо и сильно сомкнул побелевшие губы.
-Что ты такое несешь? - спросил опасливо посетитель и подался назад всем телом.
У начальника лицо заблестело как омытый водой мрамор, он резко выдохнул и, не меняя положения тела, ответил.
- Я несу, как пела Алла Пугачева в свое время, то же, что и ты - свою беду! Помнишь эту песню? Ты помнишь? А?..
2007г. июль