леди в чулках, перекрученных в спешке.
юноша с ликом испитым, затертым.
тетка в обносках торгует орешками,
вслух поминая то бога, то черта,
то ненавистную Нинку, то мужа,
к Нинке ушедшего в прошлую пасху.
город пельмени готовит на ужин,
пишет свою эротичную сказку…
девочка, девочка в платье с веревочкой,
нужен тебе этот звон, это марево?
набок откинет изящную челочку
дочь государева.
дочь государева свет Аллилуева,
нет пристяжных, и не будет присяжных.
может, и скажешь когда-нибудь: ну его…
чтоб не так страшно.
чтоб не так буднично, чтоб не привычно.
бьются бокалы, сердца и поклоны.
выпасть игрушечной куклой тряпичной
на многозвездный асфальт Вашингтона.
мальчик больной с самострелом за пазухой
листья считает в заброшенной заводи.
ставни все наглухо, слезы все насухо,
маленький праведник.
крылья столицы на копья стрелецкие,
было ли, не было – бунты, пожарища…
ветер метет острова Соловецкие.
мальчик мечтает о змее летающем,
чтоб высоко-высоко над пролесками,
чтоб не узнать ни соломы, ни паперти,
чтоб не запомнить безумного блеска
в серых глазах арестованной матери.
дом на Фонтанке пронизанный горечью,
старообрядческий запах Чердыни,
заокеанского лайнера поручни, -
SUMMA SUMMARUM из школьной латыни…
бей в барабаны, обшитые войлоком.
хлопай в ладоши, взойдя на галеру.
по полю странники волей и волоком
тянут, как песню неслышную, веру.