Я собственной квартиры пациент -
Слегка лежачий, очень абстинентный.
Сегодня мне до греческих календ
Любая блажь, мой друг амбивалентный.
По-своему, но выразил я суть
Устойчивого фразеологизма,
И не тебе пенять, не обессудь,
На степень моего идиотизма.
А помнишь, мы сидели на трубе,
Пока с неё впотьмах не загремели.
Упала «А», пропала «И»…
Тебе
Привычно не до нас.
Мели, Емеля, -
Твоя неделя.
Вычеркнул легко,
Вписал в другую адресную книгу,
Откуда посылают далеко,
А на обложке - глянцевая фига.
Заглавие «Vae victis!», и врагам
Достанется чуть ниже поясницы…
Портвейна «Три шестёрки» - двести грамм,
«И вечный бой! Покой нам только снится.»
Один - на всех, а все - от одного.
А, знаешь, пуля – истинная дура,
И вечно рикошетит не в того,
Ей всё по барабану, sine cura.
Да знаю я, что не было календ
У греков…
Этой болью я проникся…
…Осталось обозначить Happy End…
…End далеко не Happy…
Впрочем, dixi…
Vae victis - горе побеждённым!
Sine cura - без заботы
Dixi -я высказался
* * *
«Над небом голубым
Есть город золотой…»
/ Алексей Хвостенко, Анри Волохонский/
В апробированном мире запятых и многоточий,
Строчек, почерков… Короче, там, где город золотой,
В съёмной маленькой квартире жили-были тамагочи -
Деловые, между прочим, и довольные собой.
Не тужили, пили-ели, в грудь стучали, а на деле
Напрягались, но не шибко, говорили, но не вслух,
Торопились еле-еле. На пути к заветной цели
Часто делали ошибки, а порой - слонов из мух.
Крикуны и пустомели взоры к Богу обращали,
Но бездарные молитвы возносились прямо в ад.
Развлекались, как умели, - воевали, но едва ли
В суматохе вечной битвы понимали, что творят.
Их вопилки и сопелки, и, особенно, ворчалки
Находили адресатов за чертой добра и зла…
Впрочем, чувства были мелки, а потуги были жалки.
Даже слава Герострата им не слишком помогла.
Правдорубы, златоусты… Им Пегаса бы с приветом,
Востру саблю да нагайку, теплый ветер да ковыль.
Изрубили бы в капусту, и закончилась бы эта
То ли притча, то ли байка, то ли сказка, то ли быль…
* * *
Опять проснусь от собственного храпа.
Всегда вот так – то снова, то опять…
Хромает жизнь на все четыре лапы,
И квакает, а стоит ли хромать?
А стоит ли допрыгивать до Бога?
В аду гореть?
Так это опосля…
Не зебра жизнь – лягуха-недотрога,
Петляет всё, но мёртвая петля
Замкнула круг…
Приквакнем от досады,
И снова в путь, и, кажется, вперёд…
Иван-царевич год за годом кряду
Стрелу вострит,
Никак не попадёт.
Всегда вот так – сплошная невезуха.
Царевич в заповедник перешел.
Грустит моя несчастная лягуха,
И слёзы льёт, и квакает, что мол,
Не стать уже Царевной…
Сбросить кожу
Не выгорит…
И верится легко,
Что замкнут круг, везде одно и то же,
И всюду посылают далеко…
Заботливо подсказывает сердце,
Очерчивает жизненный масштаб…
…Иван-царевич сел за браконьерство.
Всегда вот так – то кочка, то ухаб…