На трон присев, набравшись сил
И брови мрачные нахмурив,
Владыка Элронд говорил,
Глаза скептически прищурив,
Вокруг же судного столпа
Стояла дивная толпа.
"Как ты могла так низко пасть,
Отринув счастье первородства!
На болт в наколках повелась,
Где честь твоя и благородство?
Ну, отвечай, как на духу:
Скажи, зачем дала Врагу?!"
И на словес его ажур
Эльфийка дерзко отвечала:
"Задрал эльфийский ваш гламур,
Хочу брутала и металла!
Что песни, пляски, и балы,
Коль стебельки у вас малы?
А этот мордорский мутант
Мне достает до самых гланд!
Я ваши ласки при луне
В гробу видала, как в окне,
А он меня и так и сяк -
Он молодец, хотя и враг!
Внемли, о дивный мой народ:
Он взял меня, как смерть берет,
И плоть, и душу потому
Готова я отдать ему!"
Тут эльфы, грозно зашумев,
Мечи из ножен похватали -
Где ж тут стерпеть, когда при всех
Их так жестоко оскорбляли!
Но вдруг померк весенний день:
Затмила солнце крыльев тень.
Крылатый демон, сделав круг,
На площадь медленно спустился,
Мечи попадали из рук,
Похолодало, мрак сгустился -
Могучий назгул был в седле,
Врага наместник на земле.
Никто и пикнуть не успел,
Как стража замертво упала:
С мечом в груди один осел,
За ним второй - в глазу с кинжалом,
Стал третий факелом живым,
Четвертый - ящеру обедом,
Потом и пятый вслед за ним,
Да и шестой за ними следом...
Эльфийку, белую как мел,
Через седло он перекинул,
Крылатый ящер вмиг взлетел
И в темном небе тут же сгинул.
Вот так узнал эльфийский род,
Каков на вкус запретный плод.