Я б из сердца могла выжать все соки, только если мне кто-то развяжет руки. Замерзают мои глаза, леденеют щеки. Я на нервах твоих играю - от скуки. И отправить бы честность на «край света», и забредить надеждой той - глухой, туманной. Я неправильно в этом смехе тонула где-то, и улыбкой тебя колола своей жеманной. Утонув в суете, как часть остановки, моим же сердцем, загуляли в руинах вечности, а под ногами… лишь осколки разбитых гадостей и секретов, что сломали не мы, другие - в мозоль - руками. Затянув пояса потуже и время в сроки… уложить, не правда ли трудно. Хватит! Я сама закрываю себя - нетерпенье, склоки. Ты уходишь? Возьми же ключи, умоляю! И забредит глухая слепая неправда. Что ли? Если кто-то уходит, отпустишь – рана. Я смотрела, глаза закрывались от жуткой боли. Может слезы разъели, а вдруг синева экрана. И в последнем немом порыве. Ну, дай мне силы! Чтоб куда-то деть себя не надолго. Что б с тобой было как без тебя – не-вы-но-си-мо. Чтоб с тобой я не мучилась серым чувством долга. Чтоб гореть не смогла, чтоб колола руки, чтоб от боли кричать не могла. Не надо! Чтобы голос твой не был желанным звуком. Что б как раньше спокойно мерно, без души, без слепой, без щенячьей ласки. Чтобы снова на свете, лишь черным с белым, чтоб не мочь различать без тебя другие краски. И с смиренным, голодным, сердечным стуком Я спрошу: «Мне вернуться?» А ты : «Не надо!» Упадут вдруг оковы, развязаны руки, я до сердца... А там открытая рана. И с последним дыханьем хлебнуть...захлебнуться? И без крика последним прощальным словом, вытекают соки, текут рекою! Тщетно...сложно...не могу улыбнуться. Охладеет последним дыханьем \\"мое... не скрою\\". И с усилием твердым почти небрежным, я нажму на сердечко, оно пустое, и последняя капля останется где-то... В промежутке между тобой и мною.