Гришка, выскочил из милиции и, как гончая собака, понёсся прочь – скорей подальше, от этого проклятого здания, а то ещё передумают и вернут назад в камеру.
- Соберу манатки, пожрать побольше, и закопаюсь на дальней делянке, как клоп в ковре, пусть ищут – прикидывал он, свои шансы остаться в живых.
В своей деревне Гришка появился уже во второй половине дня.
- Где опять пропадал, паразит ты, этакий? – встретила его бабушка.
Но, увидев уставшего запыхавшегося и понурого внука, сменила гнев на милость и спросила – ты хоть ел чего за эти сутки?
- Нет, не ел, да и не хочется чего – то – ответил тот грустно.
- Бабушка насторожилась, она первый раз видела Гришку таким потерянным – случилось, что ль чего? Если случилось – то рассказывай, чем смогу помогу, ведь внук ты мне.
- Да чем ты поможешь – махнув в сердцах рукой, сказал внук.
Но всё же поведал бабушке свои беды от начала и до конца.
- Да, доигрался, теперь тебя или посадят, или этот уголовник зарежет, они предательство не прощают, это тебе не колхоз, прости нас, Господи, и помоги – перекрестилась она, глядя в угол, на стоящие там иконы.
- А если посадят, так и в тюрьме не спрячешься, он и там тебя найдёт, только ещё быстрее, чем здесь – добавила она с многозначительным видом.
- Бежать тебе надо и как можно быстрее, собирай пожрать, одежонку тёплую, и спрячься на дальней делянке, там уж точно не найдут – посоветовала бабушка.
В этот момент в дверь настойчиво постучали.
- Ну, вот, не успел, уже пришли – сказала она, выглядывая из-за занавески в окно.
- Чего ты каркаешь, старая, и так тошно, ещё ты подначиваешь – возмутился внук.
- Не бойся, это всего лишь участковый, а он мужик хороший, справедливый.
Гришка облегчённо вздохнул, и присел у стола, заваленного немытой посудой.
Участковый, сухо поздоровавшись, протопал в грязных сапогах к столу и сел напротив Гришки.
- Ну что, ты, там, в городе, натворил, рассказывай, да не ври? – глядя Гришке прямо в глаза, потребовал он.
- Ничего особенного, мопед на солдатский ремень сменяли у одного лоха, а он оказался соседом сержанта, вот и всё.
- Да – задумчиво произнёс, старлей.
- И всё, что ли?
- Всё – ответил Гришка.
- Ну, раз всё, не вздумай смотаться куда -нибудь, понял?
- Да понял, я понял, ещё там, в райотделе, всё понял – крикнул Гришка, вскакивая со стула.
- Вот и ладненько, значит завтра, приду, проверю, как ты понял, и подумай, куда на работу будешь устраиваться.
Старлей встал, и, не прощаясь, ушёл.
- Во, гад, всю малину испортил, теперь не убежишь, он за каждым моим шагом следить будет – сокрушался Мухомор.
- А про какую работу он тут тебе говорил? – спросила бабушка.
- Про обычную, в колхозе заставляют работать.
- Кем? – удивилась старуха. Ты же ничего не умеешь, разве только воровать.
- Хватит тебе подначивать – разозлился Гришка. Ты лучше посоветуй что делать? Где спрятаться, так что бы бандиты не нашли и менты не посадили.
- Спрятаться – то я тебе подскажу где, никто не найдёт, а если и найдут, то там народ кругом, не посмеют что – либо тебе сделать. А вот с работой как же, стал бы трактористом, потом женился, правнуки бы пошли – размечталась бабушка.
- Какие правнуки? Успею я орден горбатого заработать, ещё в армию надо сходить, а ты жениться, говори лучше, где спрятаться?
- Ты помнишь тот старый барак, в котором ты жил с матерью покойницей, царствие ей небесное? – спросила бабушка.
- Плохо, но помню, я ж тогда совсем маленький был – ответил Гришка. Какие – то грязные стены, длинный предлинный коридор, и люди, много пьяных людей, снующих туда и сюда, вот и всё что осталось в моей памяти.
- Ты что старая, в нём мне предлагаешь спрятаться?
- В нём милок, в нём, ты же там прописан, в этом бараке, в материной комнате, она умерла, а ты здесь уже жил, так никто тебя и не выписал, кто тебя там найдёт? И милиции привязаться не к чему, по месту прописки живёшь.
- Да её уж, наверное, заняли – предположил Мухомор.
- Кто её займёт, там полбарака пустого, его сносить надо, а он всё стоит. Гришка задумался, он сидел, и молча чесал затылок.
- Чего чешешься, как собака, собирайся и, завтра с утреца пока старлей спит, отваливай комната восемнадцать, поживёшь месячишко, пока всё успокоится.
- А ключи – то от комнаты есть, или заходи, кто хочет?
- Есть – бабушка полезла в стол и достала связку старых ключей.
- Не помню который – сокрушалась она, перебирая ключи в пальцах.
- А вот он негодник! – воскликнула она радостно и, отсоединив ключ от связки протянула Гришке длинный чёрный ключ.
Гришка, повертев ключ, зло произнёс – наверно ещё при царе Горохе делали?
- Когда делали, тогда делали, какая тебе разница, главное что бы открыл, там наверно лет десять никого не было – пробубнила она.
- Гришка вздохнул и стал собираться, не по душе ему было это занятие – грохнут меня там, как пить дать грохнут, и здесь тоже грохнут.
- Лучше бы на дальней делянке спрятаться – пыхтел он, укладывая в рюкзак вещи.
- Там тебя медведи сожрут, да и милиция опять же, начнёт искать, а тут ты дома – многозначительно подняв палец вверх, произнесла бабушка.
- Да хватит, тебе, милиция, милиция, из – за милиции все проблемы и возникли, жил спокойно, а тут на тебе бац, приехали, слезай с мопеда.
- Вона как, милиция значит, виновата, а может, ты сам виноват, голубок, не учился, воровал, винище вон пьёшь, как взрослый мужик в семнадцать – то лет, милиция у него виновата.
- Отстань, старая, и так на душе кошки скребут – заорал Гришка, и, сбросив рюкзак на пол, вышел из дома.
Он прошёл через двор, заваленный всяким хламом, и вошёл в бревенчатый покосившийся от старости, сарай.
- Где, ты, радость, моя прячешься? – спросил Мухомор в пустоту. Гришка отодвинул, зачем – то повёрнутый ящиками к стенке стол, открыл его и достал бутылку «Агдама».
- Вот ты где? Взял с полки гранёный стакан, вытер его концом рубахи, и налив до краёв вином, залпом выпил.
- Уф – выдохнул он и, вытерев губы концом той же рубашки, присел на берёзовый чурбак. Закурив помятую сигарету, он сидел, молча, ковыряя носком ботинка землю, докурив, Гришка опять налил целый стакан и выпил. После второго стакана в голове загудело, страхи сами собой пропали – чего я их всех боюсь? Чего теперь, обосраться и не жить, что ли, пускай, режут, совсем – то уж наверно не убьют – подбадривал он сам себя, вернее вино подбадривало его.
Проводив старшего сына и Сутулого, дед приказал оставшимся сыновьям и внуку Сашке, готовиться к приходу гостей, вернее, к обыску.
- Уж они пошарят по углам и каморкам, всё в доме перевернут, всё ценное убирайте в схорон – покрикивал он на сыновей.
Вовка первый раз в своей жизни был удостоен осмотреть семейный тайник.
Сам тайник находился под гаражом, а вход в него был в вольере, под собачьей будкой.
Огромного кавказца дед самолично вытащил из вольера и зацепил цепью за крючок, торчащий из стены гаража, затем сы-новья отодвинули тяжёлую будку в сторону, под будкой находился деревянный люк, это и был вход в тайник.
Вниз вела крепкая деревянная лестница, Вовка спустился по ней и, оказался в большой бетонной комнате, заваленной вся-кой всячиной. Чего тут только не было, но самое главное хранилось в старинном кованом сундучке.
–Тут твоё будущее – похлопав по крышке сундучка, сказал дед.
Он снял с шеи небольшой красивый ключик и открыл сундук, Вовкиному взору предстали смятые дядей Егором рыжики, они занимали почти, половину сундучка, вторую половину занимали, сторублёвые купюры.
- И сколько здесь? – спросил Вовка.
- Много, на твою жизнь хватит – ответил дед, и закрыл сундучок.
- Вот завтра придут ищейки, и всё отберут, если будешь языком много молоть – добавил он строго.
Вовка примолк и стал рассматривать содержимое тайника, не найдя ничего интересного, он остановился на двух овчинных шубах, лежавших на большом сундуке.
- Дед можно примерить? – попросил он.
- Ну, примерь, только этот тулуп тебе лет через десять подойдёт не раньше – засмеялся дед.
Вовка взял в руки тяжёлый, овчинный тулуп и надел на себя, край тулупа волочился по бетонному полу, и вообще Вовку можно было три раза завернуть в этот тулуп – да великоват, немного. Сняв шубу, Вовка, вылез из тайника.
Спрятав всё ценное, будку поставили на место, кобеля отцепили от крюка, и заперли в вольере.
- Ну, вот и всё, будем ждать гостей, утром появятся, они всегда по утрам приезжают – сказал дед.
Но утром гости не появились, не появились они и после обеда, дед негодовал – издеваются что ли, все сроки прошли, а их всё нет, значит, сегодня уже не приедут.
Предположения деда оказались правильными, милиция в сопровождении следователя прокуратуры приехала только на следующий день.
К дому Пузырёвых подкатило сразу четыре милицейские машины, из них вывалило двенадцать человек, одетых в форму.
- Смотрите – ка целая делегация.
- Не хватает ещё роты солдат с автоматами – возмутился дед.
- Они сейчас понятых с собой притащат – добавил отец Вовки.
- Да уж завистники соседи не упустят возможности поглазеть на наше добро – негодовала бабушка.
Бабушкино негодование прервали, вошедшие в дом, незваные гости.
Поздоровавшись, они предъявили хозяину дома санкцию на обыск и потребовали сдать все денежные купюры достоинством двадцать пять, пятьдесят и сто рублей.
А душу вам не продать? Ищите, если что найдёте, будет ваше – рявкнул дед.
Милиционеры приступили к обыску, Вовка, прижавшись к стенке, с испугом наблюдал за происходящим.
- Почему они обыск проводят, вместо того чтобы меня арестовать, неужели Мухомор не заложил меня – думал он.
Его раздумья прервал визгливый голос молодого лейтенанта.
- Товарищ майор, поглядите вот на это, похоже, что золото – сказав, лейтенант, положил на стол маленький молоточек, и круглогубцы дяди Егора.
Майор оглядел молоточек, поковырял его ногтем и, передавая эксперту, спросил – на ваш взгляд с золотом работали или нет?
Тот, взяв молоточек, внимательно осмотрел, потом открыл свой чемоданчик, достал из него небольшой ножичек и пузы-рёк, с каким – то раствором. Поцарапав жёлтый налёт ножичком, он опустил его в раствор, подождав немного, сказал – пожалуй, вы правы, товарищ майор, это золото.
Майор, повернувшись к деду, радостно произнёс – ну вот, гражданин Пузырёв, срок вы уже имеете.
- Не докажете, я с мужем разругалась и его обручальное кольцо этим молотком сплющила, вон оно в чашке валяется – влезла в разговор мать Вовки. Сержант, шаривший по карманам в шифоньере, достал из кармана пиджака, несколько четвертных купюр. Майор, развернув сложенные купюры, стал сверять номера со списком.
– Есть – вырвался из уст майора, радостный крик. Вот ещё одно доказательство против вас – добавил он, улыбаясь.
- Сержант, посмотри – ка за иконами, может там, чего прячут. Сержант, выполняя приказание, двинулся в угол, в котором на подставке стояли иконы.
- Не трогай, нехристь, святые образа – заорала бабушка и вцепилась в сержанта.
- Уйди, старая карга, не мешай работать – выругавшись, сержант оттолкнул бабушку так, что та, не удержавшись на ногах, плюхнулась всем телом на пол.
- Не тронь мою мать, сука, убью – заорал дядя Егор, и схватил лежавший на столе молоток.