Не тужил никогда, Не болел, Не плутал в ковылях полей. И не знал ни труда, Ни беды, ни горя. Но явилась слепая ко мне, Самоцветьем бесценных камней Поманила с истока вдаль, К тропам горним. Да за пазуху жемчугА Позапрятала, стала пугать, Ни за что, ни про что на ведомого сердясь. Правда, самый большой из них Положила, когда я сник Мне в кармашек рубашки над самым сердцем. И теперь я за ней бреду В здравой одури, в трезвом бреду. Поклоняюсь засохшим пням, Венчан с первой осиной. Мне бы, пасынку, только обнять Мать сырую от слёз - три дня Прижиматься к ней сиро, сильно. И набравшись дремучих сил, Взором синим окинуть синь, И червонец найти и поднять - Золотой в синем-синем!