Креплёной кровью неровно каплет моя клепсидра, часы устали - наверно, временно – отмерять баклаги пива и литры водки и банки сидра, окурков стало за сутки больше ..ну раз так в пять… Да, вроде помню, про то, что выпить – всегда не метод, навряд ли это решит хоть долю моих проблем. Который месяц помечен черной и жирной метой, ее стереть бы - но только вовсе не ясно, чем…А впрочем, бог с ней, оно, по сути, уже не важно, оно привычно, оно родное, оно свое.
Я знаю, что не останусь жить на листах бумажных, но, может, кто-то ну хоть строку обо мне споет - про то, как ливнями летний город мой был распорот, про то, как маем до пуха тополь распотрошен, как зябкий ветер ерошил челку и лез за ворот, подумать если - то просто полный амикошон.
Подумать если… но чтобы думать – найти бы силы, а, как назло, они закончились. Насовсем. До немоты недостижимостью ослепило чужое солнце, так глупо выдуманный Эдем, туда б дойти, а дальше – хоть и, не глядя - в пропасть!
Искать ли дольше, терять ли дальше себя в других? Рвануть рубаху единым махом… и долго штопать, когда поймешь, что выплеск боли уже утих.
И мне охота - почти до крика - попасть в десятку, жму на крючок, да только толку - патронник пуст…
Осталось плюнуть и добровольно залечь в кроватку.
И отражению усмехнуться: «Руби, Прокруст!»…