Запоминались шишками паденья.
Когда я рвался вверх - тянуло вниз
И потому, назло судьбе, с рожденья
Я выбирал всегда движенье из.
Добравшись в поиске своем к порогу,
Я сквозь барьер пытаюсь заглянуть
Туда, куда уходят понемногу…
Нет, нет! Не в тот весьма печальный путь
Собрался я… узнать хочу дорогу
И тот барьер незнания проткнуть!
2.
Я, спеленатый вязкостью барьера,
Ищу свободу в запредельных снах,
Где дивно сплавились с познаньем вера
И отрезвляющий неверьем страх.
Ориентиры, вектор силы, мера -
Условны в тех невидимых мирах,
И даже время - только лишь химера,
Шум шестеренок в сломанных часах.
Там есть одно понятное мерило,
Что мы в себе возвышенно несем,
Что, ставши смыслом жизни, дарит милым…
Тот у природы крошечный заем,
Тот зов могучий, кладезь светлой силы,
Что мы Любовью издревле зовем…
I.
Из темноты с открытыми глазами
мешает сделать шаг извечный страх,
что в спину нам впивается когтями
и жуткой тенью виснет на ногах.
И вновь, упавши ниц под образами,
стеная горько, в искренних слезах,
тоску пытаясь выразить словами,
что, как ни жаль, искажены в веках,
мы свечи жжем и, робко вставив голос
в церковный хор, дерзаем Бога звать,
не осознав, что «страшный суд» наш – совесть…
и, продолжая так существовать,
не можем сделать шаг в бездонный поиск,
желая тайну бытия познать.
II.
Желая тайну бытия познать,
освоив жизнь земную в плотном теле,
мы начинаем смутно вспоминать
тот мир, откуда все мы прилетели.
Нам свыше предназначено – летать,
не понарошку, а на самом деле, -
собравшись с духом, в тонкий мир нырять,
но многие решиться не посмели.
Он нас во снах тревожит и зовет,
напоминает то, что было с нами,
и учит нужным знаньям наперед…
Зависнув меж Землей и небесами,
дождавшись в тонком мире свой черед,
я выпал в Свет, которым грезил снами.