Потом рождалась первая глава,
Там были только утренние тени,
И мысли, уличённые в измене,
И всё опровергавшие слова.
Поскольку увеличивался день,
В романе намечалось продолженье,
И я в невероятном напряженье
Гнала взашей непрошеную тень.
Взлетит моя коллекция теней
И расползётся, брошенная оземь…
Февральских дней всего-то двадцать восемь,
Но я не знаю месяца длинней.