Мой город – царство грёз и сквозняка.
Приют для свалок и дорожных пробок.
Невидимых застройщиков рука
Крушит пятиэтажие коробок –
Здесь будет современный новый дом.
Такие строят сразу же с жильцами.
Среди Гоморры – маленький Содом,
С фальшиво подвесными небесами.
Мой город окунается в весну,
Он чистит перья уличных растяжек.
Он вечером с тобой послушно ляжет,
И тут же не даёт тебе уснуть.
А утром, заспан и слегка небрит,
Он, неподсуден и беспечно весел,
Мурлычет нам мотивы глупых песен,
И кофе пьёт, и гасит фонари.
А впрочем, до весны ли, господа?
Копаемся в хэлпах и мануалах.
Тем более, сама собой вода
Ворочается в реках и каналах,
Густая, петербургская насквозь.
В неё войти – недолго в Иисусы.
И кажется, сама земная ось –
Согни – туристам радостным на бусы.
Мой город разъедает изнутри
И душу (если есть такая штука,
Отвергнутая правильной наукой),
И тело – непригодно для витрин.
Стройней тебя – замшелый манекен.
А впрочем, мы ведь тоже манекены –
Тупые Барби и крутые Кены
Напиханы – маньяк на маньяке.
А худшие из нас плетут стихи
И мечутся безумно, словно блохи,
Ахматовы и Блоки от сохи
Разыскивают (тщетно) «код эпохи».
Налепят город, словно фантик, в стих,
По ямбам распылят его небрежно.
И я пишу о городе всё реже.
Надеясь, что он добрый и простит.