Михаил Зощенко, 1927г.
Чижерейка
Стою я давеча за справкой в одном коммунальном учреждении. Как водится, долго стою. Общаюсь между делом. Мне сосед попался общительный. Типичный не очень молодой пролетарий. Слово зá слово – зашёл у нас разговор о чудесах природы и пользе знаний. В разрезе переживаемого исторического момента. Тут собеседник лицом в грязь не ударил. «Я, говорит, человек не шибко образованный, но науку пламенно уважаю. Просто остервенение к ней завсегда имею.» И рассказал он мне замечательный случай из гущи собственной жизни, который многим поучителен будет.
– В нашей, говорит, квартире живёт один геолог. Как перст, один. Но, к слову, цельную комнату занимает. И на вверенной ему жилплощади, окромя раскладушки и мешка булыг, ничегошеньки из мебели не имеется. Токмо фикус и клетки с пичугами по стенкам. Он до разных пернатых редкостный любитель. Энтузиаст даже. У него там, прямо-таки, зоопарк на дому. Он, если угодно знать, как куда уезжает, моей супружнице ключ даёт, птичек кормить. Чтоб не заболели.
А птички его, и впрямь, хороши до невозможности. Особли́во кенарейки. Послушаешь, утомясь геройскими буднями, – так легко на душе станет!.. Будто радугу после грозы увидал.
И заела меня мечта – этих кенареек на воле развесть. Людя́м на радость. Пусть бы культурно отдыхающих не местный прохвост обчирикивал, а загранишная певунья облагораживала. Душевно возвышала бы. Одна беда – для нашего климата у ей конституция хлипковата. Как пить дать, помрёт. Морозца хлебнёт, охрипнет и – лапки в стороны.
А тут на рабфаке как раз про Мичурина сказывали. Мол, человек всё может. Окрутит яблоню с ёлкой, пшеницу с бурьяном – тайга фруктовым садом заколосится. Вот меня и шандарахнуло: а не склепать ли чижа с кенарейкой? По науке! В эдакую «чижерейку», к нашей прохладе привышную. А что?! Своим именем назову. Да ты вслушайся: «чижерейка Кобылкина»! Это ж слава, почёт… Повезёт – так и премию от месткома выдадут.
Всего-то, промеж нами, делов – свести парочку в укромной клеточке. А дальше мать-природа сама всё сделает. Ну, так мне, по малости опыта, казалось.
С чижом поначалу затруднение вышло. У соседа чижей почему-то не было. Попугай – в наличии, чижей – нету! То ли по недосмотру, то ли из боязни, что кенарейки от них какие не те песни переймут. Пришлось за свои за кровные у барыги брать. С клеткой. С собственным чижиным местожительством, официально выражаясь. Жене про цену соврал, чтоб не очень пилила.
Зато с кенарейками был форменный ажур. Только выбирай. Пуще всех одна понравилась. Первый сорт. Как лимон, жёлтенькая, на грудке пушинки витые венчиком уложены, она ими эдак истомно поводит, вся из себя – оперная фúфа расфуфыристая. И попискивает капризно – точь-в-точь голосок перед выходом пробует.
Там в клетке вторая ещё была. Невзрачная такая, вроде воробья на диете. И молчунья. Словом – не наш контингент. С ней возжаться я не стал.
Сосед, кстати, в очередной отлучке был. Так что – не возражал.
Подсадил я кенарейку к моему гусару – и жду. Терпеливо жду… Однако вижу – что-то у них там не клеится. Может – женишок стеснителен, может – невеста привередлива… А токмо сидят они в разных концах клетки скучные и не флиртуют. Час сидят, два сидят… Тёща уже обидные замечания говорит. А пташки божьи будто не понимают, зачем их свели. Хоть сам им пример показывай.
Делать нечего – надо чекушку откупоривать. Мне оно завсегда помогает. Налил я чижу с напёрсток, для запаху ликёрчиком закрасил. А он всё равно не пьёт, клюв воротит. Непривычный к напиткам попался.
Я долго уговаривать не стал – влил, как смог, прям ему в глотку. Чиж только «буль-буль» пикнул. Ну, и сам, конечно, принял. Для нервного успокоения.
По второй, не закусывая, – минут через пять он уже самостоятельно тяпнул. Наш чижик, питерский…
Дело, кажись, закрутилось. Отдышался ухажёр, пёрышки встопорщил, глазки осоловевшие в кучку собрал, напыжился – и попёр на даму грудью. Та сперва стушевалась, но потом кааак клюнет! Сверху вниз. Чижик брык с жёрдочки – и лежит, не суетится: лапки врозь, крылышки расплёсканы… Только головёнкой туды-сюды водит – вроде, не поймёт: где он и что он?
Соседи в дверях столпились. Примусá бросили, диспутируют. Как на зло, и тутошний пономарь припёрся. На него фатера под лестницей записана, ну, знаешь – против бывшего парадного, что на Фонтанку. А кухней нашей пользуется. В целях пожарной опасности. Тоже стоит себе, местные новости впитывает. Да вдруг как гаркнет: «Олухи отца небесного! Навуходоносоры! Двух дýрней, прости Господи, стравили – и глазеют, нехристи. Задрались мужики по пьяни, – эко диво!». Вот-те-на! – в мыслях не было, что кенарейка тоже мужеска пола бывает. Всё «она» да «она» – «кенарейка», значит, – кто-ж её разберёт? Да и видимость у неё уж больно кисейная. «Людишек попортили, – теперь и тварей бессловесных ко греху содомскому склоняют, бусурмане!». Перекрестился, жеребячья порода, заржал, – и потопал к себе, на нетрудовые доходы жировать.
Аж руки опустились. И научные эскременты проводить больше не хочется – весь задор вышел. Стыдобá. В коридоре соседки прыскают, дома Маруся подначивает. В общем и целом, – такую идею поповский подпевала загнобил!.. Мракобесы, прáво слово – мракобесы.
А вечером наш геолог из командировки вернулся. Так с чижерейкой и не сложилось.
Зато, когда у чижика началось похмелье, …
…Но тут подошла очередь к окошечку, и, пожелав его чижу дальнейших успехов, мы дружески расстались.
Вот я и говорю: какие бывают исключительно развитые граждане, и какие несознательные служители культа иногда попадаются. Конечно, ежели трезво рассудить, – случаются отдельные ошибки и перегибы. Но, знаю, – петь чижерейкам в наших садах! Потому как тяга к светлому будущему – великая сила.
(Апрель 2008)