7. Майские праздники и досуг курсантов-первокурсников
Как я уже писал, в училище была ежегодная традиция в День солидарности трудящихся 1-2 мая проводить Спортивный праздник.
Первая его часть состояла из массовых видов спорта: бег 100м., кросс 3 км, а вторая соревнованиям на первенство училища по гиревому спорту, по боксу (живы в памяти достижения Дана Позняка), по военному троеборью и другим видам. От каждого взвода в них принимали участия лучшие спортсмены роты: Юра Васильев, Витя Исаев, Валера Цыплин, Вася Медарев, Валера Громов, Антон Кацкель, Саша Придверов, Володя Старосотников и др.
Лично мне легко дались упражнения на перекладине и брусьях (сказалась школьная секция по гимнастике). Со своей «малогабаритной комплекцией» мне удавалось перекрывать нормативы по подтягиванию, выходу силой, подъёму переворотом и др.
Так как мне удалось неплохо выступить, записался в увольнение. Это был мой первый самостоятельный выход в город. «Местные» ребята разбрелись по домам. Кто-то из «спортсменов» подался посидеть в кафе, а я решил прогуляться по городу и сходить в кинотеатр «Литува», где демонстрировали новейшие фильмы Литовской киностудии и немецкой студии ДЕФА.. Показывали «Крестоносцы». У кассы стояла длинная очередь. Встал крайним, но меня заметил Володя Плешко, стоявший у самого окошка и весело замахал, чтобы я шёл к нему. Билеты для курантов были по цене «детского», но на последние ряды. Курсантское «братство» среди ввкуровцев было нормой. Новейший современный интерьер, мягкие кресла, уютный буфет с лакированными столиками, светлый кафельный туалет радовали посетителей.
Рассчитывали на захватывающие приключения, а попали на мрачный «триллер» на литовском языке. Даже вздремнул от наивной наигранной «тягомутины». Позже по афишам я стал разбираться, какой фильм демонстрировали на русском.
Вечером пошёл разгонять «тоску» в знаменитый Вильнюсский гарнизонный Дом офицеров. У сирот есть Детдом, у сумасшедших-Дурдом, у стариков – свой Дом престарелых, но это не значит, что офицеры должны обитать в «Доме офицеров». Там даже кровати «Уставом» не предусмотрены, о чем курсанты и их подружки в массе своей сожалели. Наоборот, «ДО» являлось единственным местом в Вильнюсе, где офицеры бывали только в составе комендантского патруля или в «командировке». В основном это было излюбленным пристанищем курсантов. Для нас вход на танцы был бесплатный. Здесь я впервые наяву увидел вильнюсских красавиц и растерялся. В душном полутемном танцзале гремела модная «прозападная» музыка практически без перерыва.
В условиях весьма ограниченной видимости я, буквально на ощупь, пробрался в угол, где кучковалась стайка девчат. Огляделся. У сцены сверкнули знакомые лица Володи Беспалова и Саши Хитрова.
Долго выискивал себе по росту, стройную девушку, и, наконец, осмелился подойти к приглянувшейся скромнице в низком реверансе, но она не приняла приглашения и продолжала стоять. О ужас! Тогда я робко взял ее за руку и, как в бреду, повёл к центру зала. Она с улыбкой покорно последовала за мной. Тот медленный танец я вспоминаю с трепетом неискушённого юноши. Спина моя взмокла от прикосновения к её тонкой талии, а от запаха её духов я испытал блаженство. Вынужден признать, что танцор из меня был никудышный, ибо топтание на месте у партнёрши наслаждения не вызвало. Познакомились.
Её звали Дана Поплавская. Незаметно она повела в танце и наш дебют стал походить на танго. Однако, я пытался не казаться олухом из глубинки, и в такт музыки передвигал ногами… Внезапно закончился вечер танцев. Все нехотя пошли к выходу и я, к сожалению, потерял свою новую подружку в толпе… Тут ещё не кстати «нарисовался» Юра Дорогов и мы вместе с ним молча вернулись из увольнения.
Считаю, что нашему взводу повезло, когда командование оказала честь стать салютной командой в День Победы. Целую неделю мы тренировались выполнять команды «феервейкера». Учились разворачивать и сворачивать салютные установки. Выполняли опереции по заряжанию и разряжанию салютных кассет. В качестве зарядов использовались разноцветные патроны от ракетниц большого калибра. Мы должы были за 30 секунд перезарядить «револьверный барабан» и отбежать на 5 метров. Изучали строгие правила техники безопасности. На спортплощадке за казармой проводили тренажи с секундомером.
Рано утром 9 Мая всё училище прибыло на воинское кладбище для торжественного возложения венков на братскую могилу павших воинов в годы Великой отечественной войне. Знамёна и развивающиеся флаги. Почётный курсантский караул. Костя Боровков, как всегда – знаменосец, а Андрей Хрыпов – ассистент. Много ветеранов с орденами и медалями. Букеты с гвоздиками и тюльпанами. У обелиска несколько десятков венков в золотых лентах с надписями на русском и литовском. На площадке практически всё руководство Литвы. Речи, гимны и оружейные залпы…Пионеры «белый верх,чёрный низ» в красных галстуках. Девушки в национальных костюмах. Мы были свидетелями и участниками праздничных мероприятий. Сердце переполняло гордость за Родину!..
К вечеру нас вывезли на Замковую гору, где мы должны были обеспечивать праздничный салют на восьми салютных установок. Развернули установки и выставили оцепление. Я был заряжающим в паре с Женей Усовым и Валерой Цыплиным, которому за пунктуальность и исполнительность дали прозвище «Щульц». Пока оставалось время мы разместились на молодой травке на бушлатах. Сверху нам было видно, как на Кафедральной площади собирались вильнюсцы на своё любимое зрелище- Праздничный салют. Вечерело. В гуляющей массе людей различались парадные кителя, погоны , ордена и медали ветеранов. По площади прохаживались нарядные мужчины и женщины и среди них бегало много-много детей…
Но вот по рации объявили готовность к залу. Мы заняли исходную позицию в ожидании феерверка… Ударил колокол на башне. Грянул гром и в небо взвился сноп потрескивающих разноцветных огней, засверкавших в окнах Старого города. Внизу грохнуло ликующее «Ура-а-а!». Едкий дым ещё не развеялся, как мы бросились перезаряжать «стволы». « Готов!»-доложили… Женя Усов копошился , пытаясь запихнуть капризный патрон, но время на исходе. «На исходное!»-командует «феерверкер». Женя торопится, спотыкается и падает на установку, закрывая её грудью, как Матросов-амбразуру. В наушниках «стреляющего» хрипит команда «Готовсь!», а Женя запутался в проводах…Мы оцепененели от ужаса, но Валера не растерялся и в ту же секунду бросился на помощь Усову. В мгновение ока он сдернул с заряженных стволов тело друга и почти бросил его, на бушлаты, как ядро. Очередной залп прогремел, когда Женя был в полёте, поэтому звука приземления мы не расслышали. В следующую секунду мы снова бежали перезаряжать и Женя, несмотря на травмы, был проворней.. И так 20 раз. На нас градом сыпались пыжи и разноцветные «заглушки». В общем мы походили на бомбардиров батареи Раевского. Всё в дыму, как бой в Крыму.Пот градом лил по лицу. Мокрая майка прилипла к телу. От челночного бега мы не могли видеть всей прелести своей работы, но ей с восторгом любовались вильнюсцы. С годами вспоминая это-диву даёшься, как с позиции литовских националистов «аккупанты» развлекали народ, подвергая порой себя опасности…Стемнело. Народ продолжал восторженно гулять, а мы сворачивали и грузили технику. Убирали и пересчитывали стреляные гильзы. Укладывали заряды, которые дали осечки. Только заполноч мы упали от усталости на свои подушки, а Женя Усов молча ещё час курил в курилке. Хорошо то, что хорошо кончается.
В качестве поощрения за усердие при проведении прздничных мероприятий нам организовали культпоход в новый Дворец спорта на балет на льду. Вести группу в составе семи человек на дневное представление доверили сержанту Феликсу Орлову.
Некоторые из нас впервые попали на ледовое шоу. Зрелище было ярким и незабываемым. Даже сдержанный в эмоциях Володя Гончаренко широко улыбался в каждом акте.
По ледовой арене каталась, сверкая блестящими одеждами, группа полуобнажённых девушек, демонстрируя искусство фигурного катания. Разноцветные «софиты» ярко освещали декорации. Весёлая музыка поднимала тонус.
В перерыве все поспешили в фойе, где стояли новенькие аппараты с пивом и курсанты с удовольствием крутились вокруг них. Забрасывал в щели последние монеты Володя Максименко и спрашивал: «Пиво – не алкогольный напиток?...». Здесь я впервые попробовал пенное пиво «Таурас» и полюбил этот тонизирующий напиток.
Нужно отдать должное проектировщикам, предусмотревших в здании просторные туалеты с гиганскими писуарами и уютными кабинками. Мы там чуть не потеряли Валеру Дудника.
Оставалось много времени, а в казарму возвращаться не хотелось и Валера Соловейчик предложил «махнуть» в парк «Вингис». В душном забитом троллейбусе доехали до намеченной остановки и вывалились с массой студентов и молодёжи у входа в парк. В расстегнутых кителях, в фуражках под мышкой мы повалили прямо на скучавших троих военных в красных повязках. Капитан-танкист просто возрадовался такому количеству нарушителей формы одежды «зашориных» инструкциями первокурсников, которых «вязать» проще. Нас умело, отсекли от гражданской массы. Ехидный танкист преградил группе дорогу окриком : «Документы!». Помрачневший Орлов, застёгивая все пуговицы на кителе, протянул начальнику патруля список. «Нарушаете!...»- по «гаишному» промычал офицер и все наши положительные эмоции мгновенно улетучились. Феликсовы объяснения тот даже не слушал.
Выстроив в шеренгу «культпоходчиков», танкист пробормотал что-то про «рацию», собранную на танке, что там «глухо» и ещё какие-то выдержки из Устава, как цитаты из первоисточника. Мы с поникшими головами выслушали тирады о «презумпции виновности». Феликс «крутился, как вошь на гребешке», но в процессе «беседы» патрульный капитан унюхал характерный запах посетителей «Локиса» и прервал «мирные» переговоры.
«Начальник» исписал наш список подробной «кляузой» за наш непотребный вид, приукрасив наши «преступления», и прервал наш культурный досуг, сопроводив, куда следует.
Из объяснительной сержанта Орлова Феликса Ивановича от 11 мая 1972г.
« Командиру роты капитану Попову В.А.
Объяснительная записка.
Настоящим докладываю, что 10 мая 1972г. меня назначили старшим группы курсантов в культпоход во Дворец спорта. По окончанию представления на выходе наш строй остановил комендантский патруль. Начальник патруля капитан Муд.ков (не разборчиво) заметил расстегнутую пуговицу у курсанта Карпешина и не завязанный шнурок у курсанта Максименко. От курсанта Дудника пахло квасом, как известно переброженым на жаре. Недостатки были устранены вместе. Капитан М… приказал нам следовать за ним к парку «Вингис». Я стал возражать, но мы подчинились приказу начальника патруля. Когда же он распорядился, чтобы мы прочесали «злачные» места парка с целью ловли гуляющих в увольнении курсантов училища, я отказался, за что группа была направлена в казарму. Что касается перечисленных в списке нарушений формы одежды, то это в отместку за отказ от содействия.
Заместитель командира взвода сержант (Подпись) Ф.Орлов»
Чем закончилось разбирательство, но Феликс из канцелярии вышел краснющий, как после бани.
Мы сидели в кубрике и слушали грустные песни Коли Дитковского. Он душевно
«рвал» гитарные струны. Настроение было мерзопакостно чертовское. А тут ещё подшёл младший сержант Антон Кацкель и попросил меня разрисовать шариковыми ручками и фломастерами его старую гитару. Я уединился в «бытовке» и там с тихой грустью весьма колоритно изобразил «бесовство чертей в Аду». Когда я вручил произведение курсантского изобразительного искусства Антону-он ужаснулся, но поделать ничего не мог. Пляшущие черти на резонаторе гитары напоминали зловещий Патруль.
Случилось так, что Кацкель, сидя на подоконнике в коридоре, бренчал на «чертовском» инструменте «Песняров», как в казарму зашёл замполит дивизиона Игнатов. По команде испуганного дневального «Смирно!» курсанты роты застыли на месте. Антон приставил гитару к ноге, как карабин. Завидев изображение «бесов» на инструменте замполит сам «взбесился».
- Фамилия?!!
-Младший сержант Кацкель, товарищ подполковник,- выдавил ошеломленный гитарист.
- Чья гитара? - грозно спросил замполит.
- Не-е-е могу знать… на подоконнике лежала…
Подбежал старшина В.Сацукевич и представился по форме.
- Чья гитара, чёрт возьми?- сверля взглядом «ответственного за всё» Сацукевича, переспросил Игнатов.
Володя Сацукевич знал, что гитара принадлежала Кацкелю, но нашёлся, что ответить:
- Разберусь, товарищ подполковник…
- Чьё это буржуазное враждебное художество?!- заводился седой офицер, -Построить роту перед казармой! Художника ко мне!!!- выхватив злополучную гитару, взревел замполит.
Дневальный «проблеял» команду на построение. Рота зашевелилась, и сотня кованых сапог загремела по чугунной лестнице. Пока строились и равнялись на пяточке, Кацкель провёл блицработу среди курсантов группы.
Разгневанный замполит держал за гриф разрисованную гитару. Я узнал свой труд…
- Владелец гитары или художник выйти из строя! – скомандовал замполит, тряся инструментом перед первой шеренгой.
Я собирался, было шагнуть на встречу судьбе, но Миша Усатинский, ухватив меня за рукав, процедил сквозь зубы:
-Стоять! Отчислит…Пришьёт аморалку и в войска… Спрячься.
Страх пригвоздил меня к асфальту, а в сапоги буд-то свинцовыми стали. Я и так был меньше всех, а тут такие угрозы…стал карликом.
Выручил мл. с-т Володя Дорощенко, которому терять было не чего, ибо он твёрдо решил уходить на «гражданку».
-Товарищ подполковник, гитару нам отдали литовские хиппи, когда мы проводили салют.
- Сержант!-переключился на моего командира отделения замполит,- Если бы они вам анашу предложили, тоже взяли бы! Какая политическая близорукость!.. Как вы поддались на происки провокаторов…Объяснительную на стол!
Тирада завершилась тем, что наш дивизионный наставник-воспитатель в сердцах разбил в щепки гитару Кацкеля о дерево перед строем курсантов.
По выходным нас водили в кино в курсантский клуб. Саша Хитров и Володя Беспалов были заядлыми киноманами и старались не пропускать киносеансов. Любителям кино нравился матерчатый экран в заплатках, хрип разваливающихся колонок , жёсткость деревянных кресел, на спинках которых вырезались «памятные» надписи типа «Здесь был Дима Шлык 121(17.05.1972)». Не выветриваемый запах кирзы и мастики, плюшевый занавес и кулисы, плакат над сценой «Решения ХХIV cъезда в жизнь!» приобщали к ценностям армейской культуры.
Строем туда, строем обратно. Особую радость доставляло покричать на киномеханика «Сапожник!», когда лента на интересном месте обрывалась. Потопать по дощатому полу сапогами. Посвистеть, что есть мочи. Это отработанный курсантский ритуал. Если фильм был скучный, курсанты стремились покинуть зал, но в дверях стоял дежурный офицер и возвращал «нетерпеливых» на места, хоть обоссысь. Самые отважные пытались покурить в рукав, ловя от этого большой кайф. Поэтому по дымке в зале можно было судить о качестве фильма. Особенно было не продохнуть, когда крутили «Ленин в октябре», а самым любимым боевиком был «Чапаев». «Фантомаса» не показали ни разу. И это понятно – репертуар на месяц утверждался в политотделе училища. А у начальника клуба не было выбора… Но! В последующем он наладил «контакты» с Вильнюсским фильмофондом и киноколлектором и … курсантам стали крутить шедевры кино ,типа «Ромео и Джульетта», «Табор уходит в небо».
Хотя питание было в целом хорошее, но весной мы в курсантском буфете покупали бутылку молока и батон, шли на скамейки футбольного поля за тиром. Любуясь молодой зелёной травкой, мы с удовольствием поглощали доппаёк, заталкивая батон в рот, как обойму в карабин, и заливая его белой жидкостью в один присест. На время ощущали сытость, но к ужину голод давал о себе знать с новой силой.
8. Полигонная практика
1972 конец мая Всвязи с расширением учебной и материально-технической базы ВВКУРЭ интенсивно строился Новый учебный корпус. Работы велись ускоренными темпами. За подразделениями курсантов закрепляют этажи. Наш взвод привлекают к уборке строительного мусора со второго этажа. Нас переодевают в «подменку», именуемой «робой», и расставляют на участках. Одни выгребали хлам, драили полы, мыли окна в новых аудиториях. Другие скоблили и натирали до блеска просторные корридоры. Юра Васильев и Антон Кацкель работали в поте лица.
Следила за графиком работ и принимала помещения комиссия в составе заместителя начальника училища по технической .
Как-то мы, в паре с Мишей Усатинским, выносили носилки с мусором на свалку недалеко от автопарка. Сделав 10-12 ходок по 200м, с непривычки изрядно подустали. Предприимчивый Миша из Севастополя смекнул, как сделать нашу работу рациональней. Он придумал ссыпать мусор в «бесхозные» ржавые железные ящики, кучей валяющиеся в переходе первого этажа… Мы ссыпали туда палки, обрезки арматуры и проводов в вперемешку с песком и шпаклёвкой. Когда мы закрывали металлические дверцы первого ящика, как в дверном проёме выросла фигура капитана из другой роты.
- Что делаем, бойцы?!- громыхнул эхом командный голос.
От испуга, я отпустил створку и в ту же секунду услышал, как взвизгнул Миша! Тяжёлая створка «ящика» прищемила Усатинскому палец.
- Ё…Кто приказал в силовые шкафы «помои» сваливать?!- на верхней ноте крайней октавы пробасил незнакомый офицер.
Миша корчился от боли, а я потерял дар речи, но принял строевую стойку.
- Отвечать!... С какого взвода!?- заводился капитан.
Поняв, что нас «застукали» с инициативой, я в ужасе выдохнул:
- Виноват, товарищ капитан…Мы не знали…
- Виноватых бьют!..-рявкнул командир, потом смягчился, - Силовой шкаф вычистить,… Да и все шкафы выставить в линию! Об исполнении доложить мне, капитану Максимене, или своему командиру взвода. Понятно?!
- Так точно!- почти хором ответили мы и бросились выгружать мусор снова на носилки.
Капитан ушёл, а мы, как в «приключениях Шурика», забегали выполнять команду.
Сержант Орлов нашёл нас, измазанных штукатуркой, у этих злосчастных «ящиков».
- Что вы тут «паритесь» на участке другой роты, «сачки»?- удивился Феликс.
- Да так…- буркнул Усатинский, перематывая подворотничком посиневший палец.
- Ну б… Без травм не можете. Строиться на выходе!
- Нам нужно доложить капитану Максимене о выполнении приказания.-пробормотал Миша.
- «Припахали» вас, что ли?
- Попросили…- съязвил Усатинский.
Вылизав шкаф и, расставив груду железных «ящиков», мы побежали в казарму, где служил капитан В.И. Максименя, и попросили дежурного сержанта, что бы тот передал, что задание выполнили и попросили сообщить дневальному 2-й роты об ответе, но звонка мы не дождались.
Инициатива в армии наказуема!
1972 июнь Вскоре нашу роту отправили в Учебный центр на полигонную практику, похожую на лагерные сборы.
Снова, как «абитуриенты» жили в палатках. Умывались «холодной росой» у полевых рукомойников. Питались на свежем воздухе под навесом.
Удивительно устроен курсантский организм. В училищной столовой, не смотря на отток продуктов в сумках работниц кухни, еды на всех хватало вволю, а на «природе» едва дожидались приёма пищи.
Несмотря на это, харч был нормальный и от истощения никто не страдал.
Как-то командир батальона обеспечения учебного процесса снимал пробу в столовой и спросил нас:
- Как кормёжка?
- Кормят отлично, ничего не остается! Особенно хлеба.
- Кому не хватает, обращайтесь за добавкой,-весело подмигнул командир.
Валера Апсит, ростом под два метра, через день сунулся в окошко за добавкой гречки с тушёнкой, а повар-узбек на раздаче:
- Слущяй! Как перловка, горох и пшёнка – никто не ходи. Как картоха, рис-греч и макарон мясо, все кухню ходи…Узбек не птиц. Клюв зерно не носи.
Начались зачёты за первый курс.
Сдавали на оценку в диплом Оружие массового поражения и защита войск – самый издевательский предмет, по мнению не только курсантов.
Сначала готовились к сдаче теории. В классе, увешанном стендами и плакатами провели консультации. Подготовили «шпоры».
Сдавали зачёт письменно всей группой по вариантам вопросов. Когда преподаватель ОМП вышел, класс загудел, как улей. Менялись шпаргалками, шуршали учебниками, подсказывали друг-другу. Как только принимающий вернулся, воцарилась тишина .
Сдали исписанные листочки в надежде, что правильно изложили характеристики отравляющих веществ и поражающие факторы ядерного взрыва.
На следующий день сдавали нормативы по одеванию противогазов и ОЗК. Происходило это зачётное мероприятие трагикомично.
Группа построилась на спортплощадке со средствами защиты. После рапорта замкомвзвода Хим-дыму, тот внезапно скомандовал «Газы!» и включил секундомер.
Привыкшие к «раскачке» курсанты задёргались в строю, рвя резиновыми масками короткие причёски и, хлопая «жабрами» «хоботов» по впалым щекам. Последним выдохнул Дудник, остановив бег секундной стрелки. Оценка подразделению – «неуд»!
Повторили. Теперь последним «мамонтом» был я. Оценка взводу - «три».
Разрешили сдавать индивидуально по три человека шеренгами. Двоечники уходили в конец очереди, как при игре в «ручеёк». Счастливчики-отличники, как Витя Исаев и Володя Микулинский усаживались на скамейки и смеялись над потугами отстающих. Комиком выглядел Володя Дорощенко, специально «валил» зачёты и экзамены для отчисления.
Продолжили сдавать нормативы по надеванию общевойскового защитного комплекта.
В этой опции было ещё грустнее. Таймер снова отсёк «двоечников», в числе которых был и я.
Повторили- ряды неудачников сократились.
Ещё раз пересдали- достигли требуемых результатов .
Через два часа позора нам выдали зачётки с оценками .
Следующий зачёт был по стрелковой подготовке- любимый предмет для всех курсантов.
Из Боевого листка от 10 июня 1972г.
« Стрельбище учебного центра
На зачётных стрельбах из карабина СКС и пистолета Макарова курсанты 123 учебной группы показали отличные результаты:
- в «яблочко» попали курсанты Романьков, Шафоростов, Дитковский,Апсит и Исаев.
- в «Ворошиловские стрелки» зачислены Савченко, Дорогов, Рудой, Медарев и Соловейчик.
- в «молоко» шмальнули: Дорощенко и Усов.
Остальные «наковыряли» в мишенях отличные и хорошие оценки.
Примечательно, что на зачёте не пропало ни одной гильзы, а даже было найдено с помощью магнетрона ещё пятьдесят из ранее утерянных. Добычей поисковиков стала связка ключей от каптёрки БОУП, два значка «ВСК», ржавые командирские часы, две ложки из столовой, 30 кнопок для мишеней, цепочка от ручки унитаза.
За отличие в учёбе объявлена благодарность Васильеву.
Редактор Боевого листка Карпешин»
Военно-инженерная подготовка сдавалась на позициях РЛС, укрытиях АСУ и бункерах КП . Особому вниманию уделяли ограждению Учебного центра.
В перерывах между зачётами занимались физической подготовкой. Бегали стометровки, качали пресс и бицепсы на спортгородке. Самыми заядлыми спортсменами были Витя Исаев и Юра Васильев. Самым строгим судьёй – Володя Микулинский.
В завершении наших мучений, роту пропустили через огневую полосу. Курсанты мужественно преодолевали горящий «напалм» с соляркой, едкий дым резины, колючку, стенки, мостики.
Я бежал в противогазе в толпе группы с карабином за спиной, гремя вещмешком. Через минуту запотели окуряры и пепел ухудшил обзор. Перед носом я держался мелькающего вещмешка с биркой «В.Гончаренко» и следовал по его стопам.
Когда все зачёты были сданы, чтобы снять напряжение наши сержанты организовали на полянке «пионерский» костёрчик.
Грело июньское солнышко. За бугром мы были скрыты от посторонних глаз, поэтому позволии себе расслабиться и вспомнить беззаботное детство.
Олег Романьков с Колей Дитковским нашли в кувете старую шину от грузовика. Мы с Мишей Усатинским присоединились и покатили балон на Диму Нуделя, не игравшего с нами. По-детски резвились и баловались.
Феликс Орлов с Гошей Рудым соорудили костёр.Володя Микулинский постирал ХБ и сушил его. Витя Исаев форму одежды не нарушал. Женя Усов травил анекдоты. Виса Гулеватый больше всех смеялся. Я повязал голову майкой и радовался природе, погоде, компании и жизни. Такое неформальное общение сплачивало по-братски. Мы нуждались в разрядке после напряженной учёбы и в рамках дозволенного отдыхали.
Полигонная практика заканчивалась. Завтра отбывали в училище для подготовки к экзаменам за первый курс.
9 Экзамены за первый курс
1972 июль начались экзамены 2-й сессии за 1- курс.
Марксистско-ленинская философия На кафедре общественных наук обновлялись наглядные пособия и мне поручили изготовить на клеёнках учебные плакаты. Неохотно, но я взялся за это нелёгкое дело-писать плакатными перьями принципы философского воззрения . Руководил мной майор Л.К. Айзатулин, давая всё новые и новые задания. Целую неделю, «от зари до зари», я расчерчивал полутора и двухметровые стяги. В итоге я сделал около 20 школярских наглядных пособий, плакатов и таблиц, но оживление методических материалов не заметил, поэтому «механическая» работа мне удовлетворения не приносила Уходя на «черчение», я шутил: «Если к вечеру не вернусь-считайте меня коммунистом». К концу четвёртого курса я обнаружил свои труды в мусорном контейнере. На смену им пришли диапроекторы. Но я не был автором, а был послушным исполнителем. Может быть, несостоятельность МЛФ была в формализме? Суть из тезисов не познаешь!
Принимал экзамен подполковник В.А Косенко. Он являлся марксистом-ленинцем до корней седых волос. Разрешалось пользоваться конспектами лекций и первоисточниками. Суть экзамена состояла в том, кто как умел рассказывать… А оценки в зачётки ставились сообща с командирами не за глубокие познания, а за усердие по службе.
И то, что мне поставили «автоматом», меня не радовало…Через 15 лет, в стенах Московской Высшей партийной школы я усвоил истину: любая философия базируется на интересах и потребностях человека, на целях и задачах и является инструментом в их достижении ( о чём это я?).
На экзаменах отсутствовали животрепещущие проблемы (не было предмета интереса);
Вопросы билетов был в большей степени устремлен в прошлое, а настоящее и будущее представляли системой догм, далеких от жизни и здравого смысла;
Курсанты рассматривались как потребители знаний от преподавателя и учебника, а не как равноправный партнер в поиске истины и оценке сложившихся peaлей жизни.
К экзамену по высшей математике готовили шпаргалки. Костя Боровков узнал на кафедре вопросы в билетах, а Валера Шафоростов предложил писать все билеты, распределяя равными долями по количеству курсантов в группе. Изготовленные в «гармошках» шпоры сдали Васе Медареву, назначив его «разводящим», который должен был, и вооружить ими входящих в класс для передачи готовящимся. Утвердили очерёдность.
Высшая математика – математический экзамен считался по праву самым трудным, а доцент М.Л.Перова -самая строгая.
Куча примеров, задачки, плюс два вопроса устно.
Пятеро смелых, подавляя нервную дрожь, прошли «сдаваться». Я с фигой в левом кармане и пятаком в правом, отважился отвечать первым.
За столом сзади сел старшина Володя Сацукевич. Старшина – это вам не младший сержантик, после «учебки» строящий из себя большого начальника. В училище старшина - большой человек, доверенное лицо командира роты, владелец каптерки, бог и король в отсутствии офицеров. На первом курсе со своим багажом «набитых шишек», он казался на голову выше любого из сержантов. Гражданскую одежду он не признавал, хотя мог пользоваться. Офицеры 2-й роты понимали, что В.Сацукевич - это подарок судьбы. Он предыдущие экзамены посещал только из вежливости , а на этот пришёл со всеми вместе…и шёл в общей «системе»?
Каждый вошедший на экзамен называл номер своего билета так громко, чтобы его было слышно за дверью. Собственно, вопрос сдачи экзамена сводится к способу передачи ответов на вопросы. Самое элементарное – шпору вносит следующий входящий или дежурный по классу. Однако есть способы и более изощренные.
Я ответил быстро и выскочил из аудитории. Вася Медарь сразу повёл меня в соседний класс и заставил быстро решить задачки к билету№17(Сацукевичу). Я чиркнул шпору, и она тут же ушла адресату. Через полчаса вышел румяный и довольный Володя и показал «пятерню», а что в ней была и моя заслуга, он до сих пор не знает…
Теория электрорадиоцепей
Группа идет по сессии практически без двоек(кроме Дорощенко)! Отряд скачет без потерь и никому не хочется становиться «академиком» в конце 2-й сессии. Да и за товарищей будет обидно.
Первым был запущен ассы по предмету Дима Нудель, Миша Усатинский, Вася Медарев, потом я, как бывший радиолюбитель. Наша задача состояло в том, чтобы отвлечь экзаменатора подольше и дать возможность остальным готовиться по шпорам большее время. С каким напряженным вниманием остальные ждали своей очереди . Через два часа разговора с «авангардом» экзаменатор был «взят измором», устал и выпускал нас с оценками «отлично» или «хорошо». Наступило обеденное время, а за дверью ещё томилось полтора десятка человек…Пришлось ускорить приём экзамена.
Когда туда зашел командир роты В.Попов для совместного составления экзаменационной ведомости. Пятерок - …, четверок - …, троек - …, двоек – нет. «Я же почти ничего не ответил?!» – вскрикнул Дорощенко. Он боялся, что его могли не отчислить, но неуспеваемости. Я же стал ходить в первой пятёрке на все экзамены до самого выпуска. Но главное – мы почувствовали силу нас как коллектива и несокрушимую мощь, и поддержку командиров.
И когда на третьем или четвертом курсе на меня взъелся один училищный майор Комлев по кличке "Эсли", после некоторого терпения вопрос с ним был решен четко, хотя и жестко.
Английский язык сдавали с явным «мандражом». По-моему принимала преподаватель И.П. Даргене (или Т.Ф Авиженис), свободно владеющая «враждебным» языком. То, как нам его давали- не расскажу,как мы его учили-умолчу, а как сдавали…
Хотя «впихнули» меня в «заложники», заговорить, как нужно по-английски , я не смог, но в дальнейшем был благодарен и за эти уроки.
Весьма красочно описал сдачу английского языка Вася Медарев в «сообщении» «Учите матчасть!»(редактировано мной вопреки запрета автора) :
«Предлагаю вниманию исторический момент чтения Боевого Листка на экзамене по английскому языку , но, главное, из Части не выносить - ни в коем случае. Также беречь от огня, как Знамя …
Не табельный фотоаппарат Валеры Соловейчика запечатлел любознательного Валеру Циплина, испуганного Сашу Хитрова с чужим конспектом незнакомых слов, отважного Костю Боровкова и меня, вдумчиво усваивающих информационный посыл с поля сдачи «буржуазного» экзамена.
В объективе отразился ярко выраженный интерес к печатному (не матному) слову
Видимо нашлись иноземные слова, задевшие и запавшие в душу, изложенные бесхитростным языком оценок редактора боевого листка Коли Карпешина.
Вот подошёл Володя Дорощенко, с открытым от удивления ртом узрил в списке заветную «пару».
А на втором плане некто Валера Дудник с характерным профилем Бравого солдата Швейка посмеивается над переживаниями товарищей. Примечательно что Валера Циплин не меняет выражения лица, потом что учил английский язык по ночам.
Далее мы видим в каких условиях работают спасатели «заваливающихся». Самый грамотный Дима Нудель зачитывает подсказки, а самый длинный Костя Боровков сурдопереводом отправляет их «тонущим». На свой страх и риск, нарушая требования старших начальников , он черпает информацию прямо с места событий. Трепетно созерцает драму сдачи экзамена по английкому языку(наши посредственные знания сдадим на хорошо и отлично)! Медарев уже покорно смирился с тем, как «валятся» отличники и опустил руки. Будь, что будет…» 20 июля 1972г(воспроизведено 20.11.2006г в Интернете)
Благодаря стараниям отцов- командиров, кахдый получил ту оценку, которую хотел.
Сессия сдана!В зачётках отличные оценки. Готовится приказ о переводе всех, кроме В.Дорощенко на второй курс. Вся рота шьёт нарукавные нашивки с двумя полосками. Впереди летний отпуск. Пакуем чемодан.
Отметить успешную сдачу первой сессии мы пошли с Валерой Апситом и Мишей Усатинским в курсантский чепок , взяли цепеллины и блины Жемайчо, запили апельсиновым соком. Для нас это была экзотика. Скоро будем пить пиво дома.
(продолжение следует)