Он молчалив был, скромен, прост, он не кончал лицей, не дрогнул ни плавник, ни хвост, ни мышца на лице, когда, сачком перемещен, он пал под звуки "хрясь", и позабыл, осетр ли он, судак, иль так, карась. Потом - почищенный, потом - нарезанный лежал. Желтел на блюдечке лимон, на кончике ножа белела соль. Что впереди? котлеты ли, уха? Что, Рыбий Бог, в твоей груди – горчица? хрен? сухарь?