По белому камню лениво ползёт жёлтая ящерица. Я подхожу ближе. Она смотрит на меня своими синими глазами.
- Ты видишь? - тихо спрашивает она.
- Я смотрю, - отвечаю я.
- Тогда я не отдам тебе свой хвост, - говорит она и уползает.
Я иду дальше. Жизнь без хвоста ящерицы начинает казаться мне бессмысленной. На душе становится тоскливо. Я останавливаюсь. Из-под груды камней выползает розовая змея. Её кожа блестит, отражая синеву Солнца.
- Ты слышишь? – спрашивает она, поигрывая зелёным язычком.
- Я слушаю, - отвечаю я.
- Тогда я не отдам тебе свою кожу, - говорит она и бесшумно скрывается в камнях. Их розовая тень втягивает её в себя как грелка Тузика, и я с ужасом понимаю, что уже никогда не узнаю, что там у неё под кожей.
В отчаянии я иду дальше. Камешки разбегаются из-под моих ног во все стороны, образуя на берегу концентрические эллипсоиды. Их трёхмерность немного меня успокаивает. Внезапно тензор напряжённости гравитационного поля выводит меня прямо на красную собаку. Она пристально смотрит и виляет хвостом.
- Ты чуешь? – спрашивает она, наклонив свою вытянутую морду.
- Чую, - говорю я.
- Тогда я тебя съем, - медленно говорит собака и подходит ближе.
В ужасе я смотрю по сторонам, и что-то странное происходит вокруг. Облака на мгновенье становятся белыми, небо синим, солнце жёлтым, а собака чёрной. Сирены смолкают, и я понимаю, что на меня снизошло сатори.
- Ешь меня, собака, - говорю я, и волна необыкновенного счастья переполняет мой сияющий организм, - я вижу, слышу и чую. В этом мире мне больше нечего познавать.
- Ты дурак, - сказала собака и ушла.
Я моргнул, и всё снова стало на свои места. Жёлтое небо и синие облака. Я иду вдоль берега моря. Ветер гонит красные волны на берег и они со скрипом рассыпаются на комочки золотистой пены. Под ногами мирно похрапывают камешки. Пурпурные, пунцовые и ультрамариновые. Вроде всё как всегда. И даже бурая радуга заняла свое привычное место, опоясав в три слоя горизонт.
Я останавливаюсь. Прямо передо мной лежат розовая змеиная кожа и жёлтый хвост ящерицы. Всё-таки надо было съесть ту собаку, - думаю я и щёлкаю голодным клювом.