Без названия
(Кладовка (проза, не вошедшая в рубрики))
Он поднял на неё глаза… и прибор застыл у него в руке: на него смотрели две чёрные дыры, из бесконечной пропасти глаз тянуло холодом. Не в силах ничего с собой поделать, отчаянно цепляясь за обрывки реальности, он погружался в эту липкую темноту, в водоворот небытия… Он очнулся от едкого запаха гари, который набил его рот и нос, удушливым спазмом сдавил горло. –О, Боже! Эта девка, видимо, уснула с сигаретой! Мы горим! – было его первой мыслью. Он с трудом продрал глаза и увидел огромное пепелище, простиравшемся далеко за горизонт. Ужас наводила эта чёрная, тлевшая багровыми ранами огней земля. Небо казалось плохой декорацией в дешёвом спектакле: тут и там неряшливо и наспех были приклеены облака; не было и намёка на движение воздуха. Земля и небеса существовали сами по себе. Лишь взвивались ввысь кровавые языки пламени. Он сидел, размышляя о вреде алкоголя и поздних застолий, вызвавших этот кошмарный сон, когда вдалеке промелькнула чья-то тень. Повинуясь скорее инстинкту и душившему его необъяснимому ужасу, чем логике, он ринулся ей вслед. На бегу он то и дело натыкался на разные предметы: старые пожелтевшие фотографии, магнитофонные кассеты, поломанные и оплавившиеся, на музыкальные шкатулки, танцующие фигурки которых почернели и, обугленные, казались обгоревшими трупами, на куклы без рук и ног – огонь исказил гримасами ужаса, отчаяния и страдания их лица. Засмотревшись на эти необычные, холодящие душу предметы, он и не заметил, как тень остановилась, и едва не налетел на неё. Над пустой кроваткой склонилась молодая девушка. Нежным голосом она пела колыбельную несуществующему младенцу. Тело её покачивалось в такт пению, ладони впились в край кроватки так, что побелели костяшки пальцев, губы её изогнулись то ли в улыбке, то ли в крике. И глаза… Стеклянные, застывшие, как у работы чучельника, они смотрели в одну точку. Девушка была слепа. – Как тебя зовут? Кто ты? – Никто. – Какое странное имя… – Меня не всегда так звали. Когда-то здесь был дворец Love Castle, а я была принцессой. Не было птиц, которые могли бы взлететь так же высоко, как я на крыльях своих мечтаний, родника, который бы журчал так же звонко, как моё пение, горной лани, которая бы бегала и резвилась как я. Сердце моё было весело, открыто, чисто и безмятежно. Звали меня Юностью. Но однажды в наш замок приехал чужеземец. Он звал меня Любовью. И отдала ему я сердце своё. Но коварен и жесток оказался чужеземец. Сжёг он мой замок дотла, а надоевшее сердце выбросил прочь. Днём и ночью искала я его на пепелище. Тогда выплакала я глаза свои. Меня прозвали Болью. И вот я нашла, наконец, своё сердце. Но оно рассыпалось у меня в руках. С тех пор я Никто. – Подойди ближе, – произнесла она. – Я хочу «увидеть» тебя. Её руки скользнули по его лицу, плечам, рукам, и повисли бессильными плетьми. – Знаешь, ты очень похож на него: те же руки, глаза. Смотри… Голос её становился всё глуше и глуше, пока не исчез совсем. Пелена тумана спала, и он увидел, что рассматривает… своё отражение в зеркале в руках своей спутницы.