В сочельник было холодно и сыро. К застолью мандаринок прикупить он вышел в город. Праздника просила душа. И жгло слегка от радости в груди Полвека – это ноша или ниша? Он чувствовал столетье на плечах. Но он любил о приключеньях книжки и новый год у елочки встречал Он не ходил ни в церковь, ни на митинг. Но подавал цыганкам и слепым. И каждый день он совершал открытья не грандиозных радостей, - земных. Его любили дети и собаки. А женщины ему прощали в общем все. Он был обычным человеком. Правда, немного инфантильным. За столом сентиментальничать он мог о жизни вечной, и плакать от закатной красоты. Так вот он вышел в магазин под вечер, и не дошел. Упал лицом в цветы искусственные. Холодно и сыро, и одиноко он лежит. Рука разжалась желтой долькой мандарина, и праздник замер снегом на глазах. О нем никто не пишет мемуаров и рождество приходит без него. Он не искал ни вечности, ни славы, он просто жил и нес в себе добро. Полвека – это радостная ноша. И больше сердца радость разрослась. И разорвалось сердце. Праздник прожит навылет. И снежинки вальс танцуют на его холодных пальцах. улыбка отпечаталась навек. Лежит старик, и светится как глянец открытки новогодней кожа век. Всю жизнь любил застолья и подарки, и детский смех как марки собирал. И смерть его не выглядела жалкой. Сочельник грелся в радужных огнях…