Постучала жена. Сегодня мы здорово поссорились, и она, как всегда в таких случаях, не разговаривала со мной. Решил воспользоваться размолвкой, чтобы насладиться уединением. Видимо, ей показалось странным, что в ванной установилась необычная тишина. Дверь открылась, супруга подошла ближе и увидела опущенную на грудь голову.
- Миша, что с тобой? Неужели умер?
Как это она сразу поняла? Ждала, когда скончаюсь?
Отсутствие живого выражения на моём лице подтвердили догадку жены. Приготовился внутренне утешать, но она не закричала, не заплакала. Наоборот, выглядела очень деловой. Приложила пальцы к моей шее. Пульс не ощущался. Раскрыла веки, заглянула в зрачки. Взяла с полки запотевшее маленькое зеркальце и поднесла к полуоткрытым губам, затем к носу. Положила зеркальце на место и вновь обернулась к трупу.
- Не думала, что так мерзко поступишь со мной.
Я опешил.
- Эгоист! Законченный! – припечатала супруга. – Надо же - взять и помереть! Как специально!
Шура нервными зигзагами передвигалась от раковины к унитазу и обратно, обходя стоящий посередине табурет. Гневно бросала взгляд на тело мужа. Потом внезапно остановилась, запустила обе пятерни в причёску, разлохматила её. Уставилась в пол и методично начала по одному выдёргивать волосы, стряхивая их в раковину. Такой никогда её не видел. Всё ещё находясь в прострации, жена тихо воскликнула:
- Подлец!
Мне нечего было ответить.
- Нашёл время!
Хм, я смерть не заказывал.
- Как жить теперь?!
Вот это другой разговор.
- И кто будет оплачивать долги?
Упс!
- Идиот!
Согласен.
- Теперь тебе хорошо...
Ещё не знаю.
- А мне что делать?
Не знаю.
Шура села на табурет и всё-таки заплакала. Плач смягчил её. Наверное, сразу после смерти, души не улетают в рай. Отягощённые переживаниями удерживаются в привычной среде. Я не утратил способность чувствовать. Стало стыдно. Да, я подлец. Признаю. Взял у друга огромный заём под проценты и умер. А незадолго до сегодняшнего скорбного события купил новый «Мерседес». Через неделю после покупки машину разбил. Застраховать не успел. Потом захотел оборудовать личный кабинет. По частному объявлению нашёл старинный, дубовый - раньше принадлежал знаменитому писателю. Переплатил немало. Завтра должен был ехать за мебелью в Репино. Хотел сделать супруге сюрприз, не сказал, чей кабинет и откуда. Заплатил вперёд – решил застолбить, чтоб не досталось другому покупателю. Теперь ни мебели, ни денег. По договорённости с издательством принялся писать очередной роман. Начал первую главу. Из суммы, взятой в кредит, осталось несколько тысяч долларов, припрятанных в надёжном месте. О тайнике никто не знает. Остальное просадил. Жена во время сегодняшней соры упрекала меня в расстрате, но я упрямо опровергал обвинения.
Шура плакала и проклинала меня. Стало обидно. Всё же муж умер, а об умерших плохо не говорят. Она покинула ванную и отправилась на кухню сообщать по телефону о случившемся. Обидно, Шура совсем не любит меня. Вместе прожили двадцать три года и никогда не думали о разводе. Детей нет. По молодости умолял жену прерывать беременности. Нужно было без помех закончить университет. Потом у неё не получалось беременеть...
Супруга прошла в спальню, захватив с собой телефон. Легла на постель поверх одеяла, закрыла глаза и прерывисто вздохнула. Хотел сесть на край кровати, но со мной стало что-то происходить. Я почувствовал необычайную лёгкость, и приблизиться к кровати не удалось.
Какой-то силой вознесся в неведомое простанство. Я находился в центре круга. Передо мной двигались люди. Увидел жену, пытающуюся уговорить санитаров забрать труп. Парни не соглашались без дополнительной платы. Столько денег у Шуры не нашлось. Пока она по телефону пробивала бесплатную доставку в морг, прошло два дня. Из-за вони в квартире невозможно было находиться. Шура ночевала у соседки, которая одолжила денег. В крематорий вместо ожидаемых полсотни человек пришло несколько. После сожжения тела разошлись быстро. Никто не предложил вдове свою помощь. Шура ушла с урной в хозяйственной сумке. Возвращаясь домой и проходя мимо мусорных баков, сунула урну под крышку одного из них.
Она звонила в издательства, которые публиковали мои книги. В переиздании отказывали, ссылаясь на перегруженный план. Через несколько дней пришёл друг-заимодавец и потребовал срочный возврат долга. Назвал сумму в полтора раза превышающую фактический долг. Слёзы и причитания Шуры оставили стяжателя равнодушным. Я стал свидетелем того, как в счёт оплаты долга была продана квартира, мебель и все ценные вещи. Другу этого не хватило, хотя фактический долг с процентами жена оплатила сполна. «Сочувствуя», пригласил Шуру работать уборщицей на своей вилле. Она согласилась, работала полный день, получала обед, униформу и деньги на проездной билет, остальное высчитывалось из зарплаты в счёт погашения якобы оставшегося долга.
На работе Шура не смогла продержаться больше полугода. Вконец устала...