Здесь я учусь давно
навсегда уходить.
Я мог бы молчать, но
лучше мне говорить.
Полный провал, зима,
снег городской смешон,
жалок. Модель ума
лезет под капюшон.
Моя ли это страна? -
брякнет уставший мозг,
испуганно глядя на
промёрзший Литейный мост.
Куда идти умирать?
На Васильевский, как поэт?
Очень хочется спать.
От снега один вред.
Устал умирать. Йод
вместо слезы в глазах.
Это абсурд, враньё -
череп, скелет, коса.
Это абсурд - смерть
выглядит как зима
в городе. Эта твердь
держит с трудом дома,
не то что меня. Я
слишком тяжёл, чтоб
жить и ходить. Вся
пройдена трасса. СТОП.
II
Ноет висок, там
тоже зима, снег.
Кланяюсь я мостам.
Глазам не хватает век
что бы закрыться от
снега, железа, льда,
так же трамвая - тот
лязгает как беда.
Финский залив. Здесь
снег, хоть похож на снег.
Память творит месть
переходя на бег.
"Я не вернусь... Нет...
Конечно, вернусь... Да..." -
Несколько тысяч лет
гибельного труда.
Несколько тысяч зим,
два океана слёз...
Питер, ты стал моим
прочерком на вопрос.
Я не вернусь, мне
просто не хватит дня.
Лягу лицом к стене.
Что вам всем от меня
надо? Я слаб и устал.
Жизни тугая нить
гнёт меня. Мой металл
больше нельзя отлить
в новую форму. Свет
высветит в миг лишь то,
что я заржавел. Нет,
мне не поможет никто,
кроме меня. Лёд
сдвинуть бы взмахом руки...
Начался новый год.
Можно сдохнуть с тоски.
...конечно, вернусь. Сон
лечит меня, как мать.
Не удержать стон,
я не хочу умирать.
Слякоть из-под колёс,
люди на каждом шагу,
мокрая тяжесть волос...
Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ.
III
Вдруг, под Дворцовой иглой
глотая всю эту смесь,
почувствую всей спиной -
Бродский, Вы где-то здесь!
Как я хочу к Вам!
Всё равно ж умирать.
Трудно моим словам,
очень хочу спать.
И перед сном, не спеша
глядя на провода,
тихо шепнёт душа:
"Северней здесь. Да?".
Да. Всё-таки норд.
Чуть, да не та широта,
немного я этим горд.
А впрочем, всё суета.
Я возвращаюсь в поток
непримечательных спин,
на юго-восток,
в Москву,
домой,
один.
ноябрь 2000г.