Я долго ждал его у дома, Курил, давил окурки в стену, А город погружался в кому, И солнце встало на колени. И он пришел: не то чтоб старый, Скуласт, приземист, узкоглаз – Кровь полудикого татара За триста лет вливал не раз В кровь русичей набег к набегу, И в этом где-то мы родня... И мы сошлись, хрустя по снегу... -Вам что-то нужно от меня? А я молчал, сжимая зубы, И что сказать ему не знал. И вдруг его скривились губы: Он понял все, он вспоминал. Он вспоминал... Людей... Кареты... Опушку леса... Белый снег... Цилиндр... Пара пистолетов – Шагов двенадцать... Прошлый век. Я говорил, сбиваясь, быстро, Я обличал,я обвинял. Он перебил с ухмылкой хитрой: -А если 6 он убил меня? Вот, каково, поэт-убийца?! И род людской б его проклял, А так поют: душа как птица, И то, что плохо он стрелял. К тому ж, - добавил он с издевкой, Всем гениям идет венец Великомучеников... Ловко Попал в историю... Конец Считаю нашим разговорам... И я перчаткой. По лицу! А он сказал тогда с укором: -Так мне и надо, подлецу! Я жду вас завтра, ровно в восемь Два секунданта... Пистолет... А поздняя какая осень Ну, я пошел, пока! Привет! Повисло в воздухе прощанье – Английский маслянистый смог. Сверкнул, как будто предсказанье, Знак: "Ворошиловский стрелок".
Меня убили завтра утром В пожухшей от тоски траве, И снег не таял, будто пудра, На некудрявой голове.