Пиф-паф, ой-ёй-ёй!
Помирает зайчик мой.
Принесли его домой –
Оказалось, он живой.
Гаврила ждал в засаде зайца,
Гаврила зайца подстрелил.
Но волк схватил его за яйца:
«Ты что, Гаврила, – зоофил?!
На кой тебе зайчатья тушка?
Ведь зайцам нынче – не сезон!
Скажи-ка, сукин сын, на у́шко...»
А взгляд у волка – в сорок тонн.
Гаврила ныл и извинялся,
Мол, перепутал календарь;
Волк не отпустит восвояси –
Рассчитывает на медаль.
У медалиста – уйма корма,
Никто ему ни слова впредь:
Медаль Лесхоза – не проформа,
Хозяин чащь, почти медведь!
Всё – за пои́мку браконьера.
Лафа для воющих придир?
В Гавриле вдруг проснулась вера
В везение и в лучший мир.
Да будет так! И он взмолился:
«О, лес! Прости: зверей люблю!
Ведь у меня же дома – киса,
Его я глажу и кормлю.
Я грешен, отче – но не часто!
Ну, бес попутал, извини...
Я буду почитать ушастых,
И больше зайчиков – ни-ни.»
Любое чудо – в совпаденьи:
Упал на волка с дуба сук.
Всё кончилось в одно мгновенье –
Стал браконьер свободен вдруг.
Гаврила брёл домой понуро...
Придя к себе, вскричал «Спасён!».
Впредь над диваном – волчья шкура
(Как раз на волка был сезон).
... А заяц? Стоил ли медали?
Мы принесли его домой,
Нашатыря понюхать дали –
И оказался он – живой!