качались среди лилий и кувшинок.
Лицо ж его под редким ивняком
расквасилось, как порванный ботинок
с болтающимся чёрным языком.
Гроза Ирпеня, покоритель Бучи,
он взял в последний путь пяток часов,
две сотни мятых гривен и, до кучи,
полдюжины нейлоновых трусов.
Не сложат флаг, не прозвенит фанфара,
прощальный залп не грянет в облака.
Запнулась неказистая сансара дурака.