Холодный перламутр в её глазах лишен добра и малого сознанья: ноябрьская слепая стрекоза нависла над полями и лесами; она не видит — чует свой сезон, и холодит — природа безответна, что до меня, то я не удивлён, напротив, я готов к внезапной смерти; являя сверху блики хищных крыл, голодная, грызёт нещадно веки... Больному, нынче мне не до игры в слепящую ненужную опеку. Но — слышу шёпот хищных страшных губ, охотником присела в изголовье. Она из тех, кто реки на бегу морозит, отпускает, снова ловит. Коварная пришла ко мне, за мной: кровавые круги и блики, блики. Она и я. И парацетамол. Я весь в поту, пижама к телу липнет. Дрожащий, слабый, я иду к окну. Леса, поля...У горизонта алым сочится даль, а выше (ну и ну!) висит слепая тварь расправив жвала