Серой позёмкой сумречная тля,
Кроет нас смертным узором.
Гусениц стаи, агонию для,
Лязгают вечным позором.
Ухнул калибр в предрассветной тиши,
Кроя людей на баклуши.
В церкви ни слова, ни зги, ни души,
В совесть воткнули беру́ши.
Тихо! Хозяюшка, свет притуши!
Вишь, как дрожааат незабудки.
Дохло ползут по Донецкой глуши
Танки сквозь тусклое утро.
И, как всегда, кровь и пот без конца,
Утром придёт озарение,
Снова мы бьем что есть сил, без зазрения
... левую щеку Отца.