Стояло то здание, помнится мне,
В болотной глуши чернолесия,
Далёко от стёжек грибных в стороне,
Куда не доходят известия.
А я ведь когда-то его населял
Почти что вселенскими мыслями,
Которыми гордо себя удивлял,
Жонглируя пошлыми смыслами.
Там холл был уставлен мешками идей
Меж бочек огромных с надеждами…
Как странно, но я там не помню гостей
Ни летом, ни зимами снежными.
Не помню там споров и ласковых глаз,
Восторженных и понимающих.
Ни смеха не помню, ни вдумчивых фраз,
Ни рук, мне слезу утирающих.
И, кажется, не было там ничего –
От чёрного цвета до белого,
Как будто бы там и меня самого,
По-честному, в общем-то, не было.
И как я вернулся оттуда живым –
Ни всполоха нет в моей памяти.
Лишь помню, как пахнет берёзовый дым
В печи рифмоплётной банальности.
Теперь-то я понял, за годы познал,
Стал много мудрее, чем ранее.
У здания этого страшный финал:
Недавно я снёс это здание.
Остался фундамент, и это меня
Совсем почему-то не радует.
А вдруг моя глупость, мне козни чиня,
Обратно в мой разум пожалует?
И снова я здание строить начну
С ревнивым и гордым отчаяньем,
И вновь одиночество в душу верну,
Придумав себе оправдание.
Я снова построю свой рай без людей,
Но рай ли получится это?
Не раем он станет, а свалкой моей –
Итогом исканий поэта.
Мне стыдно сейчас оттого, что пишу,
Но легче мне с каждой строкою.
Казните меня, но я очень прошу,
Стихи не казните со мною.
Скажу напоследок, чего не сказал:
Не здание – храм я построю.
И лучший строительный материал
Зовётся так просто – Любовью.