Давно это было. Мы, деревенские любим в баньке париться. Наберём веников. Не один, а несколько. Лавочки пихтовым маслом намажем, чтобы запах «эротический» был. И поддаём. Поддаём до тех пор, пока из сил не выбьемся. Эх, благодать. Не понять городским. Так вот, натопили мы печь, воды натаскали. В предвкушении послебанного блаженства медовухи приготовили. И пошли париться. Заходим в предбанник. Ба! Свет включился. Я жёнушку спрашиваю:
– Ты вроде бы за мной стояла? Что же с выключателем случилося? Никак чудодейственный дар у тебя зародился?
- Шо ты шутишь надо мною. Сам включил, а на меня бузою.
Не – говорю я – не притрагивался я к «электропойлу»
Посмотрели мы друг на друга искоса, разделись, и зашли в баньку париться.
Заходим в парилку.
Та же история, чёрт побери, только жена шла спереди, а я позади.
Посмотрели мы искоса друг на друга, словно у неё есть «друг», а у меня «подруга».
Начали париться. Паримся, паримся. Блаженство! Благодать!
Жёнушка говорит: – Давай расслабимся.
Разлеглись мы на лавочках. «Эротические» пары вкушаем.
Вдруг, ни с этого, ни с того, свет отключился, вроде того.
Жёнка кричит мне:
–Эй! Ты олух! Свет зачем выключил?
- Сам он потух. Ты, моя бабка на меня не кричи, лучше мозгишки чуть-чуть подлечи.
Тут уж поехало, тут уж пошло.
С бабкой бросаем словесный букет,... в тазик с водою.
Она мне – два слова, а я уже – шесть.
Тут уж не выдержали нервишки мои.
Руку поднял я:
– А ну, не кричи. Вот сейчас вдарю веником в зад. Будешь ты помнить меня...
Только я это слово сказал, свет, словно вымпел, опять заморгал.
Бабка кричит мне:
- Ты веником «жми». Зад мне не жалко, лишь свет не гаси.
Тут уж поехало, тут уж пошло.
Я веником бабке по заднице "жму", а сам, на моргало с пол-оборота гляжу.
Лишь бы не гас он, лишь не потух. Мне жёнушку жалко – я что ли «пятух»?
Скорчились оба. Оба лежим.
На дверь, что в предбанник, по пластунски бежим.
Взят он, рубеж наш. Мы тихо. Ура.
Двери кричим:
- Отворяй ворота!
В предбанник вбежали. А там, что за чёрт. Откуда-то голос плясать нас зовёт:
«Барыня. Барыня. Сударыня.Барыня.»
Жёнка мне воет:
- Ну что ты стоишь! Раз уж он просит, ты попляши!
А я, по спартански, одежду свою на тело надену, потом помогу.
Я и пошёл в круговую плясать. Лишь бы не гас он, лишь не потух.
Я уж в присядку давно перешёл:
- Ты, жёнка быстрее. А то я умру.
От лампочки этой похоронку приму.
Меня подменила жёнка моя. Я, в тот же час,оделся, обулся.
И мы, вместе с ней, из баньки домой в перепрыжку бежим...
Потом вся семья над этой историей потехалася.
Но, всё-таки я узнал, кто это сделал.
То Васька, сосед мой – «электронщик», засунул в электрическую цепь «сторожа электронного». Как двинешь – кричит(включается). Как встанешь – молчит(выключается). Да ещё магнитофон, в придачу. Правда магнитофон, когда мы в баню заходили, в первый раз осечку дал.
У него мозги, иногда, вперёд прогресса бегут.
Наказал, говорит меня за то, что к козлам приставил. Опозорил перед царём-батюшкой.(см."Как урядник с урядницей хозяйством руководили".)
Обидчивый, видите ли.
Но, потом, мы опять помирились.
Теперь, когда разговариваю я с ним. Пять ми-ми-минут обдумываю.
Васька иногда меня спрашивает:
- Ты шо? Заикой стал?