Забвенье, холод и разруха,
бурьян и тлен, унылый прах, -
село, как древняя старуха,
бредет в громоздких сапогах.
Тут ведьма катит в колесе
вдоль по разбитому шоссе.
И хохот бесов отдается
средь завыванья долгих вьюг
среди заборов и лачуг
во мгле без радости и солнца;
клубки летают за сугроб,
и все привычно сходит в гроб.
В полнощь глухую в радость бесу
средь жизни битых черепков
топочет кто-то по железу
и бродит в темень чердаков,
поет про смерть нам и могилу,
скрипя калиткою уныло.