I
Травою сорной, бриллиантом, табуретом,
Листом фанеры, хризолидой, леденцом,
Курсивом пресным, кориандром, и при этом
Слепым без тени кротости птенцом.
Зола, слеза, литании, простуды,
Красноречивой дерзости налет.
Дитя, стезя - затмение минуты,
И это, как предписано, пройдет.
Нижайше вас прошу хранить секреты,
Окостеневшей перлести цветок.
Кому нужны птенцы и табуреты -
Пускай ее отыщет между строк.
Определив созвучие и фразу,
С которой жизнь и поле перейти:
"Фальшивых нот созвучие ни разу
Не омрачило скорбного пути" -
Легко сказать, травой и бриллиантом
Свой позапрошлый век предвосхитив,
Не поэтессой быть с поблекшим бантом:
Иная жизнь - заученный мотив.
II
Первым лыком строки благонравия бездну измеря,
Тяготели к величию, шею в отбросах сломя.
Если б был ты хоть махонький бес, ликом ангела-зверя
Умиляя природу и кротким ягненком слывя.
Да, она глубока - пена дней, пузырьки оранжада,
Собиратели древностей, слов толкователи, смог.
Полноводной реки, очевидности высшей не надо,
И за давностью лет позабытых изрядно дорог.
Ускользая в иные миры, лишь слегка прослезиться,
Незапамятных дней запятые, той веры стыдясь,
Может вынести, выждав сполна, только божия птица,
А иным уготована та же вселенская грязь.
Если птицей была, и усталые веки смыкая,
Утешалась вестями от ангела-зверя душой,
Эта вечность бедна, заголовкам верна, потакая -
Умереть в красоте, округлив свой процент небольшой.