Прицелом глаз твоих распятый, От буйства чувств не присмирел. Так, как выводишь из себя ты - Людей выводят на расстрел. Сама подумай, есть ли казни Страшней пытающей тоски? Где самосудьи безотказней, Чем пальцы, жмущие виски? Как кнопки вызова двойного, Ведь ты мне ангел и соблазн. Не оттого ли нынче снова Кровь четко в рифму пролилась, Что, не смежая Спаса очи, В себя всевидяще смотрел? Чтоб выходил подтест из строчек, Как партизаны – на расстрел. За что сужусь – пока не знаю. Любовь фемидисто слепа. По капле собирай, родная, Того, что выцедил, раба. Теперь и Богу неподсуден - Любовь - мой Страшный самоСуд. Вином причастия в сосуде Меня по строчке разнесут, Кроша срифмованное тело, Где тлеет жар – любовный пыл. Виновней в том, чего не сделал, Хотя – влюбленный – должен был! Перед тобою на колени Поставлен призрачной виной. Стихи – попытка искупленья За все несделанное мной. Кто виноват мне, что у истин Всегда такой горчащий вкус? Надрыв стихов самоубийствен. Нет веры им – самоказнюсь. Молчанье – нет верней орудий. Пускай глазеет праздный люд, Как осужденному мне груди Глазные яблоки склюют, Как в опустевшем прежнем рае Плоды раздора – воронье. Над каждой строчкой умирая, Отпел я пение свое. Где веры нет поэту в строки, Последний выход есть: вдвоем По лунной тающей дороге В незабываемость уйдем: Я - в строк сплетении терновом; Он - крест призвать глухих терпя. Поэт без веры в силу слова. И Бог, не верящий в Себя.