ребенка спать укладывает мать
Бог с человеком там, где он семеен
и начинает что-то понимать
об этом, пусть и высказать не смея
жена и Дева словно образа
настолько идентичны взгляды эти
наивно снизу вверх глядят глаза
в любовь и взрослых свято верят дети
не слезы – просто накипает злость,
что реки крови все не отольются
неправ был Дарвин: зверство не свелось
к венцу творенья в ходе эволюций
где можно отыскать тому пример?
вот озверений – более чем надо
особенно когда повсюду смерть
и сердце бьется в ритме канонады
повисла плетью детская рука
ей не перешибить военный обух
поскольку кровь дешевле молока
а от осколков бомб хоть лезь в утробу
когда война проспится и с утра
инстинкты основные озвереют
с небес на взрослых смотрит детвора
она простит за все их, став мудрее
уже и ставший хищным день терзал,
и падальщица-ночь за ним клевала,
но в страхе разбегаются глаза,
ведь мертвечины все равно навалом
отшметки обезумевшей души
кровят с ресничных проволок колючих
и одичалый взгляд зверья вершит
свой приговор: нет, люди нас не лучше