Дело было в первой половине девятнадцатого века. Аккурат, после войны с Наполеоном, но до декабристов. Возникли в Петербургском университете проблемы с успеваемостью студентов в точных науках. Мысли шальные головы кружили, отодвигая страсть к учебе на задворки разума. Ректор от министра просвещения выговор получил. Хоть в отставку подавай. Тогда наказаний для руководства было всего два: выговор и отставка. Те, кто после выговора сами в отставку подавали, в соответствии с кодексом чести, имели шанс иное хорошее место получить. Но кого увольняли принудительно, навсегда исключали из системы. Ректор за долгие годы к своему месту так привык, что на все был готов, лишь бы удержаться. В тяжкий момент раздумий, услышал стук в дверь. Вошел преподаватель астрономии, личность серая, посредственная, большого интереса к предмету обучения не испытывавшая. Давно начальник хотел его убрать, только предмет специфичный, другого найти трудно будет. Знаю, - говорит, - Как успеваемость поднять. И план изложил. Сперва, ерундой показалось. Но после раздумий, проклюнулось рациональное зерно. Ладно, - согласился ректор, - Действуй. Выгорит дело, вознагражу. На следующий день открылся в университете факультатив «Теория иных знаний», под руководством астронома. Принимались все желающие. Обсуждались вопросы формы Земли в виде диска, предсказания судьбы по выражению лица, медитации, перспективы стать человеком ряда животных: медведя, лошади, кошки, собаки. И много другого, интересного, противоречащего установившейся системе образования. Преподаватель вел факультатив энергично, с азартом, гораздо веселее, чем свой предмет. Продолжалось это месяц. Астроном не спешил. Давал студентам шанс понять, разобраться, сопоставить с разумом и логикой. Некоторые понимали и уходили. Но многие втянулись, ведомые любопытством. Список их фамилий и лег на стол лектора. Все были отчислены. За глупость. Урок был столь действенным, что успеваемость сильно повысилась, и страсть к традиционным знаниям вернулась. Сметливый преподаватель долго в университете не задержался, получив хлебное место инспектора. Ох, и вредный был. Принципиальный.