Как-то в день Святого Агапия Меодоланского заглянул я в питейное заведение. Не то чтобы этого святого я особо почитал и именины мое друга Агапия Фёдоровича Трубочкина праздновал. Просто жажда телесная и духовная меня мучила. И там – в кабаке я увидел человека средних лет в синих штанах и тужурке неясного цвета и в галстуке в розовый цветочек. Сей (то ли господин, то ли товарищ – в неясном свете трактира и не разобрать) вместо прозрачного как слеза белого чая пил томатный сок. Я удивился и тут же вопросил:
- Почему же Вы, гражданин, так презираете водку – наш, русский напиток, дарящий юноше мудрость, старику беспечность, поэту вдохновение, а женщине красоту? Почему Вы пьёте сок чужого американского овоща? Плода паслёнового привезённого в чужой нам земли врагов наших?
- Какой я Вам ещё гражданин? Почему вы так меня обзываете и называете, и оскорбляете? Я не гражданин этой вашей так называемой республики, а подданный империи, подданный Его Величества Государя Императора, верный рыцарь Прекрасной Дамы Государыни Императрицы.
Услышав сиё и весьма, и весьма удивившись, я тут же вдохновенно возразил:
- Что-то мне кажется, что Вы, господин хороший, под мнимым монархизмом скрывает свой потаённый пацифизм. Вы просто не хотите выполнить свой гражданский долг и умереть за Россию в войне с неприятелями и вражинами?
- А вот это Вы зря так обо мне. Хорошо хоть господином назвали, а не мужчиной и не мужиком. За «мужика» схлопотали бы Вы, сударь, по мордасам в дыню. Ибо не крестьянин я и не простолюдин, а аристократ – дворянин. А монархист я искренний. И всякие там ваши «эгалитэ-фрагалитэ» мне чужды. Я желаю быть верноподданным. А за Вашу республику умирать не желаю и не хочу даже категорически. За Государя Императора я бы умер с радостью. А этих Ваших общественных построений я не признаю!
- А как же Отечество? Как же Вера? Россия она в разных ипостасях существовать может – тут главное земля, а не государственное устройство. Как бы Россия не называлась – Совдепия, Совок, Эсэсэрия, Рашка Федерашка, Золотая Орда, Союз Российских эмиратов и Султанатов всё равной это всё своё розное хоть и порой отвратительное. И умирать за это всё равно надо. Сказали умирать – значить петлю на шею или в омут головой.
- Нет уж! Не дождётесь от меня такого понимания! Если нет Государя Императора, которого убили так подло, то это уже не Россия, а чёрт знает что! И вера больше не вера, а суеверие. И Отечество не Отечество, а помойка. И народ не народ, а стадо и толпа. И служить этому не желаю и не буду – не заставите. И даже водка ныне не водка, а пойло. Вот восстанет из небытия Император, тогда и водку буду пить и Родине служить. А пока – извольте.
- Эка Вы загнули, несогласный Вы наш! Похоже и дома Вы картофель – этот овощ грязный земляной американский кушаете вместо репы нашей русской. Не зря ведь в народе говорят: «Сегодня он картофель жрёт, а завтра Родину убьёт!» Это ведь про таких как Вы сказано! Не удивлюсь, если вдруг окажется, что Вы тайно пьёте кофий и какао – эту немецкую отраву. И при этом кофий щеколадом – гадостью заморской заедаете!
- Знаем, знаем этот Ваш квасной патриотизм! И Все ваши республиканские воззрения и хитросплетения! Без Императора для меня мира нет!
- А мы знаем ваше воззрения сноба и ваше призрение к народу и хлебопашцам! Страшно вы далеки от народа и узок ваш круг. И только и мечтаете на простом народе паразитировать. Как веганы на капусте. А себя в лучшем случае считаете сложным народом. То же мне элита!
- А вы только и мечтаете продать Россию, точнее то, что от неё осталось, то, во что она превратилась – мечтаете продать всё это коммунистам. И устроить обобществлённый Содом.
Кончился этот диалог обычным русским мордобоем – трактирным. Разве что самоварами не кидались. И лапти под потолком как летающие тарелки не порхали. Не модна ныне такая обувь. Не модна. Да и не бабочки они – лапти то. А так и люстра разбитая, и стулья на голове – классика.