Тяготею к адской бездне, оглушительно манящей тишиной мышиных страхов, убаюкивая совесть. Назревает бунт всемирный, напухают все частицы, голос проповеди стынет от желаний приземлённых. Тает хрупкая структура воспитательных процессов, стонут вражеские песни от поклонников парада. Реют яростные флаги показных благоразумий, отрекается от счастья вожделение иллюзий. Искупления не будет. Боль сожжёт поля надежды. Оторвётся все, что было, вопли будут раздаваться. Ледяным безмолвным взглядом окупаются аскезы. Не засчитывая в смету героических порывов.