Её
в ночи расправленные крылья
едва шуршат, пером сгущая мглу.
Мир-вувузела признаёт своё бессилие,
живя на шаре, ощущает, что в углу.
Никак
необъясним простор российский.
Укроет тишина могучий лес.
На нотном стане в ритм дионисийский
явит собой аполлонический диез.
Послушайте,
как это ясно, братцы!
Как, стоя под луной, понятно жить!
Я жажду тишиною напитаться,
во двор ступая ночью покурить.
Рядом
присела на холодную скамейку.
Не мёрзни - шепчет - через час весна.
Запустит руки мне под телогрейку,
щекой о щёку трётся.
Тишина.
_ _ _