Я родился в рубашке с серебряной ложкой во рту. Были милостью бога даны эполеты богатства, но веселье с находчивостью отмели за черту. Везуну изворотливость, смех - ни к чему, раз - в достатке. Я купался в деньгах, загорая под солнцем "тельца" и завидовал чёрною завистью тем, кто смеётся. Это - фантасмагория Плюшкина и подлеца, тот, что умер от жажды, считая рубли у колодца. Вор багдадский мне - ближе стократ и гораздо милей. Выбираю я чёрта, на кой ляд алмазные кущи. Из души выжимаю по капле Гобсека елей, ведь потом скопидомная старость меня не отпустит. Здравствуй, смех и находчивость, бешеный танец цыган! Здравствуй, небо безденежья, степь, воровская свобода! Возродился я заново: в рваной рубашке жиган, но меня почему-то вокруг именуют все богом.