Закрой глаза. Пока ты тихо спишь,
пускай тебе привидится Париж
- крикливый и шальной арабский город,
ещë чужих пускают на постой,
ещë плывëт сквозь память Жак Кусто
с грустинкой, просочившейся за ворот.
Простимся в осень-тридцать поутру,
в районах спальных жители замрут
в предчувствиях и превращеньях странных.
А листья жгут - вовсю уже, всерьëз,
мы говорим "адью" или "адьëс"
знакомым смыслам, городам и странам...
Ещë звучит последнее «курлы»,
ещë поëт Полад Бюльбюль-оглы,
но как-то отстранëннее и тише,
и ты вот-вот поймëшь издалека,
что времени бегущая река
слова прощанья дважды не услышит...