В ответ тело дрожит небалетное,
если совесть поставит вопрос.
Сердце вырви своё безответное,
с отвращением брось на поднос.
От души отрекись, она тёмная.
Сам согнёшься в вопрос, кость трещит.
Совесть наглая, враки, что скромная,
скрутит хуже, чем радикулит.
И дрожит, и трясётся, вибрирует
твой несвежий давно холодец;
глютаматы и страхи насилуют
и ты в паспорте только самец.
Отожрался. И в поисках желудей
рылом лень тебе землю копать.
Чем сытней твоё тело, чем тяжелей,
тем труднее на лезвие встать.
А коль в нужный момент встать не сможешь сам
на то лезвие, чтобы пройтись,
испугавшись глубоких и ровных ран,
то потом хоть окстись, хоть крестись:
существо твоё, вусмерть нерезвое,
страх не сможет уже побороть.
Вот и поздно, когда чьё-то лезвие
с чьeй-то помощью рвёт твою плоть.
- - -