Как будто пагубным огнём
Его жгла мука вековая,
Зловещим ужасом лаская,
Оставив чёрный страх на нём.
А в воздухе дрожит вина,
Мерцая серебром обмана.
В корявых пальцах великана
Бледнеет спелая луна.
И кровь её из белых ран,
Обыкновенно-голубая,
Течёт, безверием пронзая
Прозрачно-призрачный туман.
Волненье туч, как чёрный дым,
Клубясь отчаянным сомненьем,
Над мёртвым дубом странной тенью
Плывёт, соприкасаясь с ним.
А он, осатанело остр,
Луну безжалостно сжимая,
Стоит над миром, ждущим мая,
Безжизненный, но страшный монстр.