Усталый день готовился ко сну,
Обрезав солнца край зубчатой кромкой,
Когда она приблизилась к окну
И постучала. Вежливо. Но громко.
Он дверь открыл - и замер, не дыша,
Глазам не веря, не моргая даже:
Она была безумно хороша,
Собой затмив привычные пейзажи.
- Ну, здравствуй, что ли. Вижу, удивлён.
Но ты ведь сам позвал меня когда-то,
А я послушна века испокон.
Не веришь? Зря. Ведь я не виновата,
Что так не расположена к ходьбе.
Ленива? Нет! Нетороплива просто.
Ну, что молчишь, не люба я тебе,
Не подхожу по весу и по росту?
Текли минуты, месяцы, года,
И несть им краю, и конца не видно -
Меня не звал никто и никогда.
Никто, представь! И никогда. Обидно...
Все замечали - и не звал никто.
А ты позвал, ты повелел явиться.
И я гадала, может, ты святой,
А может быть, придурок и тупица.
И вот я здесь, стою перед тобой,
А ты молчишь. Опять молчишь. И снова.
И вижу я, хозяин дорогой:
Ты, извини, не тянешь на святого.
...
Она, вздохнув, финалом всех начал
Над ним нависла, ласково, но грозно.
- Эх, Магомет, ну что же ты молчал?
- Постой! Скажу! Спроси, что хочешь!..
- Поздно...