Прости мне единственность нашего вечера. Раздетость прости – Я прятать спокон не умею. И нечего. И даже про стих, Ещё не рождённый, заранее выдала В плену одеял. Христос говорил – «не твори себе идола». А Будда – молчал.
Молчание – золото: вечная истина. Слова – лишний шум. Пусть будет бестекстовым вечер единственный – Потом напишу. О жарких укусах над голой ключицею. О сладости чувств. Молчать и писать – ещё долго учиться мне. Как видишь – учусь.
Как видишь, до бога ещё не дозрела я. Но ты на плече… Бесстыжая. Если помягче, то – смелая. Рискую – ничем. Лишь музыкой льющейся полутантрически Под свод потолка – Мы сможем до наших богов, их величия Её дотолкать.
Мой бог, как и твой, проповедовал доброе – Мы оба в любви. Потом написать я об этом попробую, Хоть сделаю вид, Что смертная вправе судить о бессмертии, Упав до греха. Читай. Но, прошу, не вникай. И не верь ты мне – Нет правды в стихах.
Нет правды ни в чём, кроме сбоя дыхания – Обман исключён. Я – сердце. Последний удар. Запускай меня. Рот в рот и толчок. Ты – сердце. Пульсируй. Не сбейся. Не выпрыгни. Грудь – клетка, ты – зверь. Два бога, два сердца, две жизни мы выпили. Читай. И не верь.