Зачем я только сюда приехал? Мог ведь свернуть не направо, а налево на том перекрёстке, и, глядишь, оказался бы в другом месте... Может быть похуже этого. Это единственное утешение, потому что здесь весьма отвратительно. И, прежде всего, это касается самого города. Дело в том, что он... чист! В других городах грязи по колено, всё кругом завалено мусором, который постепенно превращает столкнувшиеся машины в небольшие холмы, готовые зазеленеть свежей травой, а здесь - чисто! Это ли не странно, если учесть, что чистить город принципиально некому. Я бы ещё понял, если бы это был один двор, как перед домом той семьи, которую я расстрелял на прошлой неделе. А что? В мире, где действует единственный закон – «убей или умри», это обычное дело. Они первые схватились за оружие, когда увидели меня. Жалко, конечно! Мать, отец и две дочери, двенадцати и пятнадцати лет. Учитывая, как мало осталось от человечества, такая потеря сопоставима с гибелью целого государства в недавнем прошлом. Но дело в том, что у меня нет никаких причин допускать, чтобы проигравшей, (уничтоженной), стороной, был я сам! Если бы во мне сохранилась, хоть капля того, что называлось когда-то уважением и любовью к людям, может быть, всё было бы иначе. Но этого больше нет, так что хватит об этом! Итак, передо мной пустой на вид город, в котором нет, не только столкнувшихся машин, но и неизбежного слоя опавших листьев на мостовой. Подозрительно. Если бы дело было днём, я развернулся бы и дал дёру. Подобные места лучше сразу объезжать стороной, не выясняя причин увиденной аномалии. Но приближался вечер, а я за рулём сидел уже двенадцать часов с лишним. Хотелось есть, хотелось найти себе угол, чтобы выспаться. Можно было бы всё это организовать, не съезжая с главной дороги – годы походной жизни приучили меня обходиться малым, но они же показали ценность уюта, пусть теперь это только иллюзия. В общем, увидев указатель с обозначением города, я свернул к нему, чтобы найти себе пустую квартиру, и провести, может быть, пару дней по-человечески. Въехал в пригород, приведя все системы обороны в боевую готовность. Машина ощетинилась пулемётными стволами, по два с каждого борта, ещё два спереди и целых четыре сзади, на случай, если придётся отступать, отстреливаясь. Такое делать уже приходилось. Ох, как приходилось! Засветились мониторы заднего и обоих боковых видов. Рука привычно легла на джойстик, а большой палец откинул крышечку, закрывающую кнопку гашетки. Если что, прошу на меня не обижаться! Те, что встретились мне на прошлой неделе, не имели никаких шансов. Но они добросовестно высаживали мне в стекло и в капот обойму за обоймой. При этом стволы были даже у девчонок! Я бы, наверное, просто развернулся и уехал – их пули не могли причинить мне вред, но в это время папаша вытащил откуда-то старый ПТР, способный продырявить танк и навёл на меня этот стреляющий лом практически в упор, намереваясь сделать дуршлаг из моего фургона! Он не успел... Медленно двигаясь по пустынным улицам, я внимательно вглядывался в каждый поворот, в каждый въезд во дворы. Но всё было тихо. Обманчиво тихо! Поразившая мир катастрофа не отучила людей от привычки стрелять друг в друга. Наоборот, такой стрельбы стало больше, благо оружия кругом завались, а законы испарились вместе с государствами. Правда, некоторые выжившие сбиваются в стаи, где тут же начинают действовать первобытные иерархические принципы. Нда. Кому-то комфортно сунуть голову в прежнее ярмо, но не мне. Я – одиночка! Последний случай столкновения с себе подобными показал правильность моего выбора. Ведь мой фургон не выглядит боевой машиной. В походном положении пулемёты убраны, а противопульная броня скрыта под обшивкой. Так что стреляли в меня тогда просто так, для профилактики. По принципу диких народов древности – а вдруг прохожий окажется демоном? Убьём его на всякий случай, чтобы не рисковать! ................................................................................................................. Первые двое сидели на скамейке, обнявшись и склонив, друг к другу головы. Пара влюблённых. Но я не строил иллюзий – их неподвижность бросалась в глаза издалека. Эти голубки были мертвы уже не один год. Солнце и ветер высушили их плоть, осыпавшуюся с костей, словно осенние листья. На скамейке сидели в обнимочку два скелета! Оставалось лишь удивляться, что они не развалились от собственной тяжести или под давлением снега зимой. А также, почему-то, не были привлекательны для ворон и мелкого зверья. Странно. Следующая композиция обнаружилась в припаркованной машине. За рулём застыла длинноволосая блондинка в летней блузке и, наверное, джинсах. (Я не заглядывал, но так мне представлялось.) Рядом в детском кресле, закреплённом поверх обычного, сидел скелетик ребёнка лет трёх. Я вздрогнул, когда увидел в высохшей ручке куклу... Ещё один скелет стоял в телефонной будке с трубкой в руке. Странно, но меня поразило не то, что скелет стоял, а не лежал грудой костей на полу, а само наличие телефонной будки. Я думал, что их больше не существует в природе. Развитие мобильной связи сделало этот городской атрибут, просуществовавший почти столетие, нерентабельным. Вот уже лет двадцать на эти шкафы со стеклянными стенками можно было полюбоваться лишь на картинках и в ностальгических фильмах о старом времени. Конечно, город, в который меня занесло, был провинциальным, но всё же... Я выехал на площадь и чуть не прибавил газу, увидев несколько скелетов за столиками летнего кафе! Что за чудеса? Может быть, в этом городе или вообще в этих местах каким-то образом сложились идеальные условия для мумификации тел? Но нет, причём здесь это? Эти тела не мумифицированы, они просто отказываются вести себя, как положено порядочным жмурикам! Я не в первый раз вижу людей, застигнутых смертью за каким-либо делом – за едой, за рулём, на ходу, за работой на компьютере, да мало ли ещё где? И все они либо лежат, уронив голову на стол, либо сидят, откинувшись на спинку кресла, а то и вовсе валяются на полу мешком с костями, свалившись со стула. Но эти демонстрировали полное пренебрежение законами физики! Они застыли в динамических позах перед чашками с высохшим кофе, словно продолжая разговор, который вели, когда смерть одним взмахом скосила 99,5% человечества. Ни один даже шляпу не потерял! И тут спину мне словно облили из ведра ледяной водой. Ощущение сходное с действием кипятка, но при этом ошпаренный человек обычно приходит в движение, а обмороженный замирает. Вот и я замер, несмотря на то, что в своё время тренировался не замирать от неожиданности – свойство, погубившее немало народу, среди которого были бойцы намного круче меня! А всего-навсего я увидел официантку. Обычную официантку в чёрном платье, аккуратном белом переднике и чепчике. Дресс код в стиле ретро. Она направлялась к столику с посетителями, неся в руках поднос на котором стояли какие-то тарелки... Нет, на самом деле она не шла - просто стояла на месте, делая шаг, как в остановленном кадре кинофильма. Но ведь этого не могло быть! Она же мертва, это только скелет девушки, погибшей вместе со всеми остальными!.. Если сидящие за столиками мертвецы имели хоть какую-то опору, то официантка не имела иной опоры, кроме собственных ног, плоть которых давно высохла и осыпалась, обнажив кости. Я чуть с маху не въехал в столб! Затормозил в последнюю секунду, и хотел было дать задний ход, но мотор, за состоянием которого я всегда тщательно следил, вдруг заглох без видимой причины. Ни первая, ни вторая, ни третья попытка оживить сердце моей крепости на колёсах, успехом не увенчались. На четвёртой аккумулятор сел и стартёр умер. Блин! В городе, конечно, найдётся замена сдохшему аккумулятору, но придётся повозиться с его поисками и доставкой к автомобилю. А потом ещё нужно поставить эту штуку на место. Все задачи не сложны и выполнимы, вот только придётся работать в темноте при свете лампочки подсветки под капотом. Но и это проблема не стоящая переживаний! Я уже взялся за ручку двери, но вдруг остановился. Что это? Паранойя? При моей жизни не мудрено стать параноиком. Но ведь это же абсурд! Я не боюсь мертвецов, я знаю, что скелеты ходить неспособны. Они вообще не могут двигаться, потому что мышцы и сухожилия истлевших тел физически не могут выполнять свои функции. Но ведь та девушка каким-то образом осталась стоять, в то время как её тело должно было лежать на тротуаре, а рядом должен был валяться поднос с разбитыми тарелками! Я взглянул в сторону мёртвой официантки и вздрогнул. Её лицо было обращено ко мне, пустые глазницы смотрели в мою сторону. Мне даже казалось, что она мне улыбается, но это была чушь! Ясно же, что это просто оскал черепа, ведь её губы высохли и обнажили зубы. Что за детские страхи?! Мне удалось выйти победителем из полутора десятков схваток не на жизнь, а на смерть, где приходилось противостоять сразу нескольким вооружённым до зубов противникам. Неужели, мне вдруг стали страшны какие-то пуги-пуги, достойные малолеток? Я взял из стойки автомат с подствольным дробовиком и вышел из машины. (Недолюбливаю подствольные гранатомёты, и вообще не люблю ничего взрывать. А вот засадить противнику заряд картечи в упор, это совсем другое дело!) Что ж, вот я и на улице. Там, внутри машины, был мой мир, а здесь - чужой. Там я сидел за слоем брони, здесь же меня защищает лишь лёгкий бронежилет. Но я всегда предпочитал мобильность прочности, а потому не намерен оставаться взаперти. Взгляд в сторону летнего кафе... Опа! Теперь все лица обращены в мою сторону, и все безглазые взгляды устремлены на меня. Готов поклясться, что до этого они смотрели друг на друга. С трудом подавляю желание швырнуть им под стол гранату. Нелюбовь к взрывам не мешает мне носить с собой пару лимонок, одна из которых живо превратила бы их всех в груду костей, перемешанных с обломками мебели. Но это глупо, а потому я поворачиваюсь спиной к чересчур любопытным жмурям и направляюсь вдоль улицы, радиально отходящей от площади, в поисках бензоколонки, автомастерской или чего-нибудь в этом роде. Короткий, но очень симпатичный бульвар. Наличие нянь с колясками, сидящих на лавочках уже не удивляет. А вот то, что некоторые из них «прогуливаются», подобно той официантке вдоль по дорожкам, вызывает чувство протеста! Причём, иные ведут за ручку скелетики малышей... Полицейский регулировщик. Я что, не только попал в город странно активных скелетов, но ещё и провалился во времени? У них здесь что, нет светофоров? Вроде бы есть, вон висят, хоть и не работают. Но, может быть, они на тот момент поломались? Или здесь ожидался проезд чего-то такого, что требовало дополнительного контроля? Какое мне дело, в конце концов! Велосипедист... Нет, это уже слишком! Как, скажите на милость, скелет велосипедиста ухитряется держать равновесие, да ещё на спущенных шинах? Я решил свернуть во дворы. Зря, конечно, я это сделал. Здесь было ничуть не легче. Старички и старушки на лавочках у подъездов, мальчишки, «гоняющие» мяч, девочка со скрипкой в футляре, возвращается с занятий музыкой. Пожалуй, здесь мне делать нечего! Я попытался вернуться на проспекты и понял, что заблудился. А ведь почти стемнело, но, конечно, ни один из уличных фонарей не ожил с наступлением темноты. Правильно, зачем здешним обитателям свет? Он им не нужен. А вот мне не помешал бы! Фонарь у меня с собой есть. Вот только батарейки приходится экономить. Чем дальше от крушения цивилизации, тем сложнее найти работающие батарейки. Скоро они исчезнут совсем, как и многие другие удобные вещи. Хорошо ещё патронов человечество наделало столько, что на мою жизнь их точно хватит! Куда же, в конце концов, подевались широкие улицы, ведущие обратно к площади? Прям, хоть спрашивай, да вот только не у кого. Нет, правда, смех смехом, но теперь я шагал по пустым дворам! Даже старики у подъездов исчезли, словно ушли домой ужинать и смотреть телевизор. Только какой здесь может быть телевизор, если в городе нет электричества? Дурацкие мысли! Этот город мёртв, как мертвы сотни и тысячи, подобных ему городов и разного рода посёлков. У кого я здесь спрашивается, собрался узнавать дорогу? Когда-то я был мирным человеком, даже в подростковом возрасте избегал драк, и вся моя агрессивность сводилась к воображению себя героем во время просмотра фильмов. При этом боевики наскучили мне достаточно быстро. Больше нравились умные фильмы с необычным сюжетом, в который создатели вкладывают какую-то мысль. Раскрывают её перед зрителем с помощью продуманной и хорошо сыгранной истории. Но это я так, к слову. Последние годы сделали из меня боевую машину, иначе было не выжить. Причудливая вышла метаморфоза, учитывая, что человек я самый обыкновенный – никакой мезоморфии, никаких пудовых кулаков. Видимо, проявился некий скрытый талант, но факт есть факт – подходить ко мне со скверными намерениями себе дороже, особенно если подкрадываться сзади. Как он оказался за спиной, не представляю! Не было ведь никого. Я не спеша шёл вдоль темнеющего переулка, стараясь угадать направление, которое вывело бы меня на одну из широких улиц, радиально отходящих от центральной площади. Торопиться в таких случаях вредно. Быстрота нужна в бою, а во время поисков и ориентирования, на первом месте - точность... Как всегда в таких ситуациях руки и ноги сработали раньше, чем голова сообразила, что на самом деле стряслось необычного. Только что я шагал, положив руки на автомат, висящий на низко опущенном ремне, и вдруг делаю бросок назад, вытянув тело в ударе и превращая своё оружие в таран, жалом которого является приклад, окованный сталью! Удар вышел безупречным – точно в подбородок, но эффект от него превзошёл все ожидания. Обычно у противника при этом ломаются шейные позвонки, а тело опрокидывается навзничь. То, что от челюсти остаются мелкие осколки, это уже вторичное явление – челюсть попавшему под такой удар, уже без надобности. Здесь же получилось ещё круче – тело подкравшегося осталось стоять, в то время как голова его отскочила, словно мяч, и, с сухим стуком, запрыгала по асфальту... От неожиданности я открыл рот, снова замерев в непростительной паузе, которая в иной ситуации могла бы стоить жизни. Между тем, безголовый труп, постояв немного неподвижно, уронил портфель, который держал, (вместе с рукой уронил!), и осел на тротуар со звуком высыпавшихся из пачки сухих макарон. Я захлопнул рот, раскрывшийся от удивления, и заставил себя успокоиться. Ну, да, очередной скелет, только и всего! Пора бы уже привыкнуть. Не знаю, что здесь такое случилось, но жмурики в этом месте ведут себя не по правилам. Это уже перестаёт быть удивительным, странно другое – как это я ухитрился его не заметить? Притом теперь было не похоже, чтобы этот тип ко мне подкрадывался. Просто мужик шёл домой с работы, а я его получается того... Тьфу ты, опять! Не мог я его убить, ведь он же покойник! Причём со стажем... Поразмыслить, как следует над этим парадоксом не дали. Или может это я не дал себе возможности раскинуть мозгами? Как бы то ни было, в следующее мгновение я уже садил из автомата в темноту проулка, откуда почувствовал следующую угрозу! Стрелял с колена, на которое упал не слишком удачно. (Эх, старею наверно – раньше со мной таких казусов не было. Теперь придётся неделю хромать и растирать коленку чем-нибудь жгучим.) Но я снова остался жив, а тот, кто прятался там, в темноте, врядли! То есть, наверняка убит, ведь стреляю я так же хорошо, как разбиваю головы в рукопашной. Из темноты не раздавалось ни звука, а потому я включил тактический фонарь и на всякий случай передёрнул помповик. Надо было проверить - кого накрыла моя очередь? Мне следовало догадаться! Да, их было пятеро. Да, у них не было ни единого шанса спастись, когда в них выпустили тридцать смертей в упор. Но какой в этом смысл, если это тоже были скелетизированные трупы?! Глубокая ниша в стене, которую я в темноте принял за проулок, была вся завалена костями. То, что собравшихся там было пятеро, я понял по количеству черепов, оставшихся целыми, так-как огонь я вёл на уровне человеческого торса, а потому мои пули искрошили рёбра и хребты поджидавшим в засаде... скелетам. В том, что это была засада, сомневаться не приходилось – костяные руки до сих пор сжимали рукоятки бейсбольных бит, монтировки и куски арматуры. Но охотились они не на меня, а скорее на того мужика, которого я только что... Надо выбираться отсюда, а то, так можно сойти с ума! Дураком я себя уже чувствую. Правда, хотел бы я посмотреть, как другой на моём месте справился бы. Положа руку на сердце, скажем – здесь очень страшно! Иногда приходится признать, что представления о мире, о самом себе, собственных чувствах и ощущениях, это весьма относительный набор правил, который только самоуверенный олух считает незыблемым. Всё относительно и всё изменяется! Изменились и мои представления о страхе. Сегодня изменились... .................................................................................................... Годы я убеждал себя не бояться мертвецов. Это было крайне важно, ведь после катастрофы немногочисленные выжившие оказались в мире, наполненном трупами. Как на грех, было лето, стояла страшная жара, и буквально через сутки все поселения людей, будь то крупные и малые города или совсем небольшие посёлки воняли так, что к ним близко подойти было невозможно. Тогда-то я и выбрал жизнь на колёсах, стараясь, как можно быстрее покидать места полные заразы и буквально гудящие от мириадов мух. Но ведь невозможно было жить без припасов, а это означало, что мне необходимо время от времени наносить визиты в магазины, на склады и военные базы. Ведь первоначально автомобили приходилось забирать, вытряхивая с места водителя их прежних владельцев. Тогда меня периодически выворачивало наизнанку, а руки казались грязными даже после длительного отмывания и оттирания их разными моющими средствами. Даже если на них были перчатки, когда приходилось прикасаться к разъезжающейся под пальцами плоти покойников... Потом я привык. Убедил себя в том, что мёртвые безобидны, а бояться надо живых, съехавших с катушек на собственных страхах, готовых палить во всё что движется! Тогда я попробовал жить в коммунах выживших. И не ужился с ними. Люди не могут жить по-человечески. Им обязательно нужно изобразить из себя обезьянье стадо, где доминирующий жлоб будет глумиться над толпой раболепствующих ублюдков. И так будет до тех пор, пока не подрастёт в родном обезьяннике или появится со стороны, пришлый новый жлоб, который оторвёт старому, его подурневшую и ослабшую голову. Или, если он жлоб гуманный, то просто даст низложенному главнюку под отожравшийся зад! В одном таком месте пришлось пристрелить верховного жлоба, как бешеную собаку! Поверьте, он это заслужил. Можно понять, когда такой залипупырь требует себе самую лучшую жратву, если он при этом следит за тем, чтобы остальные не остались голодными, а сильные не совсем бессовестно объедали слабых. Можно также закрыть глаза на то, что он тащит себе в постель всех женщин от пятнадцати до пятидесяти лет, если их самих, а так же их мужей, отцов и братьев это по каким-то причинам устраивает. Но тот гад предпочитал девочек пяти-семи лет, а когда я, при полном молчании всей долбаной коммуны, заступился за одну из них, решил зарубить меня тесаком. Пришлось ему из обреза жеканом кишки вывернуть! Так ведь этим дело не кончилось! Остальные решили, что я претендую на место главного жлоба в их гадюшнике и первым делом презентовали мне ту девочку, из-за которой вышел весь сыр-бор. Они были уверены, что я оспаривал её у предыдущего извращенца! Ведь родная мамочка тогда за ручку её привела и с дорогой душой вручила мне это дитя, тыча ей кулаком промеж лопаток! Я плюнул и ушёл от них. До сих пор жалею, что не взял ту малышку с собой. Но тогда пришлось бы забрать не только её, а всех малолеток имеющихся в общине. Не для плотских утех, конечно, а как раз для того чтобы спасти от насилия! Но, во-первых, куда мне деваться с таким детским садом – душ двадцать, не меньше? А, во-вторых, может следующий главнюк не будет у них извращенцем? Но я отвлёкся! Впрочем, это, на мой взгляд, простительно, ведь такие воспоминания это часть истории. Моей личной истории, которая важна для меня, поскольку память о тех событиях объясняет мои действия в настоящее время. И моё одиночество тоже. Глава другой коммуны требовал от всех вновь прибывших и от постоянных членов сдавать всё оружие, вплоть до ножей, якобы для обеспечения безопасности граждан. Оружие, причём самое мощное, армейское, мог носить только он сам, и ещё четыре дуболома, находившиеся при его драгоценной особе. И это при том, что вокруг обитало полным-полно всякого хищного зверья, и, прежде всего, расплодившихся в огромном количестве, волко-собак, привыкших к вкусу человеческой плоти! Конечно, заботился он о безопасности себя любимого и только! Но, как ни странно, у него при этом хватало поддакивающих среди тех самых граждан, о которых он проявлял такую трогательную заботу. Ну и что, что ежедневно недосчитываются кого-нибудь из детей? Ну и что, что передвигаться по улице смертельно опасно, если люди идут менее чем впятером, а лучше - вдесятером? Главное не огорчить любимого и ненаглядного глав-проглота, глав-ханжу и глав-насильника! Ведь он ночей не спит, всё о людях думает! Так думает, что оголодал совсем, потому и жрёт в три горла! Ведь думалка много энергии требует, вот и не хватает калорий. А значит, еды ему побольше, да самой лучшей! Тьфу, вспоминать противно! Рабские души, холуйские мозги!.. Одно хорошо – там обошлось без поножовщины. Я ведь сдуру сначала сдал оружие, а потом, когда вник в суть местной жизни, понял, что эта община ничем от предыдущей, где верховодил поганый педофил, не отличается! Тогда я явился к «его величеству» и потребовал своё имущество обратно. Было много вони. Меня сначала хотели взять на крик, потом угрожали, потом уговаривали. Дуболомы пытались наставлять на меня стволы и делать зверские рожи. Но, в конце концов, их повелитель снисходительно разрешил мне забрать всё, что я требовал и ещё долго плакался по поводу той незавидной участи, которая ждёт меня за пределами рая, вверенного народом ему, как самому мудрому и ответственному! Если кто спросит, почему там прошло всё так гладко при явном перевесе сил противоположной стороны, скажу откровенно – я взял их на понт. Просто до этого главнюка дошли слухи об участи его коллеги-извращенца. Когда во время разговора он играл передо мной спектакль, то гневаясь и брызгая слюной, то слёзно уговаривая и стараясь польстить, я сохранял снисходительное спокойствие и стоял на своём. А для марафета наматывал на кулак эластичный жгут. Глаза всех присутствующих так и следили за тем, как я накладываю виток за витком. Видимо им представлялось при этом, как мой бронированный кулак дробит им челюсти и ломает рёбра. Знать бы бедолагам, что как раз на кулачках-то я не мастер драться! Клинок любой длины мне дайте, и будет совсем другое дело. Древковое оружие, тоже сила! Про остальное я уж молчу. Пуля сделает дело, если она послана профессионалом. В общем, уехал я оттуда, чувствуя, как спину сверлят злобные взгляды. Но это были глаза не главнюка, которого я «обидел», а тех к кому он присосался! Из-за них я ушёл, не из-за него. Он, по сути, был неплохой организатор, хоть и жлоб. Но я органически не перевариваю холуёв любого вида! Через год проезжал я мимо тех мест и решил заглянуть на огонёк или просто одним глазком посмотреть, что там с этой общиной делается. Всё-таки это была самая большая коммуна из тех, что мне довелось видеть. Я не слишком удивился, когда нашёл это место безлюдным и безжизненным. Половина домов была сожжена, оставшиеся носили следы взлома. Кое-где виднелись отверстия от пуль. А ещё, я нашёл немало относительно свежих трупов, среди которых был главнюк с переломанной шеей и все четыре дуболома. Что здесь произошло? Пройдя разорённое поселение вдоль и поперёк, я пришёл к выводу, что коммуна подверглась нападению неизвестного супостата. Кому это понадобилось, ума не приложу! А главное – зачем? Ограбление? Но ведь кругом полно всякого добра, которого с лихвой хватит выжившим людям на несколько веков вперёд! Возможно, целью нападавших были женщины. Это подтвердилось тем, что среди убитых в основном присутствовали мужчины и дети, тоже, по большей части, мальчики. Такое объяснение выглядело правдоподобным. Старо, как мир – не хватает своих баб, заберём чужих! А почему бы нет, если мужики в этом обществе - комолый рабочий скот? Короче, защищать этих людей было некому. Не телохранителям же главнюка геройствовать! Не их это дело. Пугать и бить безоружных, вот это да! А воевать они, похоже, даже не пытались – сдались на милость победителя. Нашёл ведь всех четверых застреленными в затылок. Явно не в бою погибли. Второй мой отъезд из того места был ещё хуже первого. Терзало чувство вины, хоть винить себя было не за что. Если бы я тогда остался, то всё равно не смог бы защитить этих дураков в одиночку! Даже вооружённый до зубов не справился бы, а уж безоружный тем более. По той же самой причине я не бросился, как некий супергерой, освобождать несчастных пленниц. Даже если я добьюсь успеха, ворвавшись в чью-то цитадель на своём фургоне, то чего я добьюсь? Разорения ещё одной общины? Возвращения женщин к сожжённым гнёздам и убитым семьям? В конце концов, я не имел представления, куда их увели, так что не обессудьте! А если кто-то не желает овечьей участи, то надо вовремя не дать своим мужьям становиться баранами! После того случая я не хотел больше иметь дело с единоплеменниками. Точнее с представителями своего вида. По крайней мере, с живыми. .................................................................................................. Общество мёртвых меня больше устраивало, тем более, что они к тому времени уже достаточно высохли и не испускали того убийственного зловония, которое когда-то изгнало меня из городов. И покойники до сих пор не подводили меня ни разу! До сегодняшнего случая. Сегодня всё встало с ног на голову, и вот это действительно было страшно, а не нападение тех, у кого давно уже не было мышц. Расстреляв компанию скелетов-гопников, я почувствовал, что ещё немного и нервы мои не выдержат. Что за дьявольщина? Если жмурикам неспокойно живётся в загробной жизни, так хоть нападали бы в открытую! Но эта мерзкая манера появляться сзади и подкарауливать за углом достанет кого угодно. Я ругал себя, на чём свет стоит за дурацкую идею отправиться за аккумулятором, на ночь глядя! Что стоило подождать до утра? На месте, видите ли, не усиделось! Глупо... А может дело не в этом? Может, я не хотел оказаться запертым в неподвижной машине, когда они подойдут вплотную? Отвратительно не иметь возможности уехать и оставаться неподвижным, слушая, как по обшивке скребут костяные пальцы! Наблюдая безглазые лица, заглядывающие в кабину сквозь стекло... Я что, в это верю?! То, что со скелетами в этом городе что-то не так, это ясно. Но до сих пор никто из них не сдвинулся ни на миллиметр, а потому все страхи подобного рода – бред! Мёртвые не способны ходить и вообще двигаться, тем более скелеты, состоящие из костей и сухих корок вместо плоти! Правда, мне показалось, что некоторые из них изменяли позы, пока я на них не смотрел... Но этого нельзя было утверждать с уверенностью! Мне могло померещиться. Мало ли что привидится, когда нервы напряжены? Натянуты от одиночества и подсознательного ожидания нападения! Неважно, будь то медведь или собрат–человек, которому для чего-то нужна твоя жизнь. Вот спросите – почему я ищу дорогу к своему фургону, вместо того чтобы подыскать себе место для ночлега? Я ведь за этим сюда приехал, иначе не стоило сворачивать с главной дороги. Действительно, не стоило... Совсем недавно я выбрал бы пустую квартиру или вытряхнул бы из понравившегося жилья останки его прежних обитателей. А сам бы застелил постельку свежим бельём из шкафа и выспался бы всласть, воображая, что всего окружающего кошмара нет, и не было! Признаюсь – пару раз я даже устраивал себе такие ночёвки, не вынося трупы из облюбованного жилья, если находилась свободная комната. А что? Они мне не мешали. Никто не топал среди ночи по коридору, не пытался вломиться ко мне в дверь, не занимал туалет. Так почему я не вошёл сейчас ни в один из домов, не вскрыл ни одну квартиру? Просто я больше не хочу этого видеть! Не желаю застать какую-нибудь семью за ужином. Возможно, сторонний наблюдатель уже сделал вывод, что у меня нет сердца... Оно есть! Оно живёт и чувствует, страдает и жаждет... И сочувствует, конечно. Мне не безразличны скелеты каких-нибудь - мамы, папы и детей, сидящих перед грязными тарелками, еда на которых превратилась в пыль. И какой-нибудь скелет дедушки, расположившийся на диване перед погасшим годы назад телевизором. И скелет бабушки с вязанием в кресле... Ну, да, ты ещё Жучку, кошку и мышку вообрази в виде скелетов! Брр! Нет, хватит этой паранойи! Я хочу залезть в свой фургон, закрыться в нём, сварганить себе ужин, благо запасов еды у меня хватит, и улечься на койку!.. А там, пусть все скелеты мира скребут когтями по обшивке! Она у меня прочная, ей пули не страшны, а уж тем более, какие-то кости! И тут я увидел то, что искал! Точнее две вещи, которые искал – выход из лабиринта домов на широкую улицу и магазин автозапчастей, как раз на углу этого проезда. Лучше себе представить было невозможно! Дело в том, что аккумуляторы в автомобилях разбросанных тут и там, редко бывают на что-то годными, кроме заполнения дорожных ям. Но в таком месте, как автомагазин или мастерская, легче найти исправный сухозаряженный образец. Мои ожидания оправдались самым лучшим образом! Уже через полчаса я катил вдоль улицы тележку нагруженную аккумулятором и ещё всякой всячиной. Настроение сразу повысилось! Что бы там не мерещилось мне в этом городе, а главная цель малоприятной прогулки достигнута, и сейчас я немедленно займусь ремонтом, а после этого укачу отсюда подальше, не глядя на поздний час. Свет клином не сошёлся на этом городе. Другой найду, а этот мне не нравится! Лучи фар ударили в глаза, когда я миновал изгиб дороги, оказавшейся не совсем прямой. Фары светились «ближним» светом, но в почти кромешной тьме они казались невероятно яркими. Но ведь это же фары моей машины! Я что, забыл их выключить? Но как же они горят при севшем аккумуляторе? Возможно, там остался небольшой потенциал, но... Но ведь у меня давно отработана привычка вырубать все системы, кроме противоугонной. Я же не хочу, чтобы моей машиной воспользовался какой-нибудь проходимец, пусть даже появление этого проходимца крайне маловероятно! Так что, зажжённые фары могли означать одно из двух – либо там полный сбой электроники, (может аккумулятор и не садился даже?), либо у меня окончательно поехала крыша и ослабли инстинкты выживания. Второе было хуже первого. Машину можно починить или раздобыть себе новую, а вот с повреждённым чувством опасности и накатившей рассеянностью, мне долго не протянуть! Как бы там ни было, требовалось проверить - что такое с машиной? Вполне понятное нетерпение заставило меня сделать это, как можно скорее. Я оставил тележку с трофеями на дороге и зашагал широкими нетерпеливыми шагами по направлению к фургону. До него оставалось шагов пятнадцать-двадцать. Я вышел на безлюдную площадь, краем глаза заметив, что за столиками летнего кафе, где давеча располагалась живописная компания, никого нет. (А что тут удивительного? Кто будет там сидеть в этот поздний час, когда кругом такая темнотища?) Вдруг раздался звук, которого я ожидал меньше всего! Мне ведь удалось добиться синхронной работы всех систем, удалось сделать автомашину чёткой и безупречной. Но не бесшумной. Открывающиеся металлические шторки, за которыми прятались стволы пулемётов снятых с боевого вертолёта, слегка вжикали, а ещё жужжали электромоторы. Я встал, как вкопанный, второй раз, за сегодняшний день, впав в опасный для жизни ступор. Это было невозможно, но прямо на меня смотрели дула скорострельных машин, способных скосить в воздухе высокоманёвренный истребитель! Уйти от их очередей было практически невозможно!.. Так предназначенная для заготовки на зиму трава не способна уйти от косы в руке опытного косаря. Я проверял. И тут, тёмная до сих пор кабина фургона, осветилась изнутри, как будто специально показывая мне безобразие в ней творящееся! Конечно, они были там! Все пятеро или шестеро, прилично одетых мерзавцев, смахивающих на киношных гангстеров старого времени. Точнее, на пародию на них... Вот куда они делись после того, как покинули свои места за столиками кафе! Эти подлецы бесцеремонно расположились на пассажирских сидениях. А за рулём восседала та самая улыбчивая официантка, которая накануне вечером несла им заказ! Её левая рука лежала на баранке, а правая сжимала джойстик управления пулемётами. Движение большого пальца нажимающего на гашетку, было первым, которое я увидел в этом городе...