И летели мои качели,
И весы, ища равновесия,
Миновал я и рифы, и мели,
Всяко было: и тяжко, и весело.
И теперь, спустя годы и веси,
Хоть колеблюсь, но… поступательно,
По-евангельски мир чудесен
Наблюдаю его внимательно.
Не ропщу и не хнычу по бабьи,
Но слеза, как барометр совести,
Между миром и этой тетрадью
И простой, доморощенной повестью.
........................................................
Стакан с чаем, пачка сигарет,
(Бросил пить, тому назад, лет двадцать),
Да еще до старости билет
И пора, пора, друг, собираться.
Вещи? – никаких вещей,
Лишь одно желанье на дорогу,
Помереть спокойно, без речей:
Вот ручей и вот дорога к Богу.
Дымной осенью горящего жнивья,
Долгой жизнью, кратким промежутком,
Между: был и не был, проживя
Самою счастливою минуткой.
Что еще, чего не сотворил
Вытворяя от ума, иль с дуру?
Кто там надомною с окончаньем «Ил»
Дочертил от Дюрера фигуру?
Дочертил и очертил тот круг,
Тот, что надо мной замкнёт пространство.
Ветер вечности рванёт, упруг,
Эхом – стансы: дальше, дальше странствуй.